30 
— Главное, чтобы завтра была хорошая погода, — сказал я.
Одушевленный пожал плечами. Ему было все равно, как подниматься — при ясном солнце, снегопаде или тумане. Пугало, в отличие от меня, не мерзнет и не страдает от отсутствия воздуха.
— Как тебе монастырь?
Очередное пожатие плеч. Теперь — равнодушное. Оно выглядело разочарованным.
— Ты думало, здесь нечто вроде школы волшебства? — хмыкнул я.
Кивок.
— Уверен, ты знаешь, но на всякий случай скажу тебе, что клирики, обладающие церковной магией, не так часто встречаются. Для того чтобы в них проснулся такой дар, нужно несколько факторов. Неистовая вера в господа и любовь к нему без всяких сомнений. С учетом того, что с верой и любовью у людского племени не все и не всегда гладко, а сомнений, увы, предостаточно, волшебство становится редкой штукой. Ну и второе условие — на душе не должно быть серьезных грехов. А поскольку люди слабы, их одолевают пороки, страсти и желания, грехов на них больше, чем блох на чумной крысе. И пока они есть — бог не спешит давать такое мощное оружие, как церковная магия, в руки слуг своих. Так что если ты ожидало увидеть здесь фокусы, то ошиблось адресом. Как я уже говорил Проповеднику — почти все боевые монахи заняты работой и ездят по миру, а не торчат в этих негостеприимных и, что уж скрывать, смертоносных стенах.
Пугало точно и не услышало меня — продолжало смотреть на величественные горы да поглаживать рукоятку своего серпа.
А я вспомнил Ганса и наш разговор о церковной магии.
— Подумать только, чтобы скручивать еретиков, убивать демонов и противостоять темным колдунам, нужна такая малость — вера, — сказал он, любуясь Кристиной, которая чистила шкуру Вьюна. — Право, я лишал бы сана клириков, которые не могут пользоваться волшебством. Это означает, что либо они грешники, либо их одолевают сомнения. А таким не место среди пастырей человеческих душ.
— Ты как всегда радикален во всем, — не согласился я с ним.
Мы частенько спорили с Гансом, обсуждая не слишком важные вопросы. Криста лишь обреченно качала головой.
Теперь Ганс мертв, Кристина пропала где-то в Нарраре, а я торчу здесь, общаясь с одушевленным, который не дает себе труда даже рта раскрыть и сказать пару слов.
— Не хочешь оказать мне услугу?
Заинтересованное Пугало тут же повернуло одутловатое лицо, скалясь своей жутковатой улыбочкой.
— Проповедник сказал, что вокруг центральной части монастыря нарисованы фигуры. А ты там спокойно шастало. Не могло бы ты проверить подвалы? Где-то там может жить темная душа.
Оно задумалось на мгновение, а затем отрицательно покачало головой. Ему это было неинтересно.
— Угу, — мрачно бросил я ему. — Вот если бы я попросил тебя прирезать парочку девственниц, то ты бы явно сделало это с радостью.
Мое замечание его развеселило.
Понимая, что помощи от него можно не ждать, я решил вернуться к горному озеру.
Была уже вторая половина дня, небо затянули облака, и я спешил, надеясь вернуться к монастырю до начала сумерек.
На берегу суетились скирры, размахивали руками, хватались за веревку и пытались утянуть в темную дыру пещеры лоснящееся тело топлуна, пронзенного тремя арбалетными болтами. Мокрый Плевун сидел на камне и безостановочно ругался на всю остальную компанию.
Они заметили меня, оставили работу, и Переговорщик на всякий случай спрятал арбалет себе за спину.
— Здорово, гладкокожий, — поприветствовал он меня. — Мы все-таки смогли достать ублюдка. Больше не будет у нас детей воровать.
— Достали?! Это я достал! — заорал Плевун. — Вы меня, придурки, как наживку использовали!
— И что с того? Он же тебя не сожрал, — отмахнулся Подзатыльник. — Чего пришел, гладкокожий?
Я посмотрел на их одноглазые физиономии и негромко сказал:
— Должок за вами, ребята.
— А-а-а… — протянул Переговорщик. — Третий вопрос…
— Да пошлите вы его! — крикнул Плевун. — Мы топлуна прихлопнули, арбалет нам теперь на хрен не нужен!
Остальные скирры не обратили внимания на такое подлое предложение.
— Давай свой вопрос, гладкокожий. Нам до темноты еще надо эту паскуду разделать, — поторопил меня Переговорщик.
— Скирры живут под землей и роют норы в горах. Думаю, такие хитрецы, как вы, позаботились о том, чтобы у вас был вход в монастырские подвалы и погреба.
Они мрачно переглянулись между собой.
30 
