39 
Одушевленный лишь почесал в затылке. А затем увидел, что у меня нет кинжала.
На мгновение Пугало превратилось в соляной столб. Уставилось на меня во все глаза. Это было что-то новенькое для него. Я лишился серьезного аргумента. Той весомой штуки, что когда-то негласно скрепила наш неозвученный договор. Кинжал был тем незримым тормозом, что частенько сдерживал страшилу от необдуманных действий.
Оно краешком пальца задумчиво коснулось рукоятки серпа, и я вспомнил слова Мириам о том, что есть вещи, которые нельзя держать поблизости, так как они опасны, и рассмеялся:
— Если бы у тебя были какие-то планы на мой счет, ты бы их выполнило еще на той мартовской дороге, а не тащило меня у себя на закорках.
Одушевленный вроде как усмехнулся, забыл о серпе, забрал с тела законника его медальон, подкинул в воздух и ловким ударом ноги отправил куда-то во мрак. А затем начал пилить серпом шею покойника. Он был неравнодушен к представителям Ордена Праведности. И живым и мертвым.
Я ослабил знак, который держал наготове, покачал головой. Право, мне сейчас не до чудачеств Пугала.
На льду осталась дорожка из капель, я пошел по ним, нисколько не сомневаясь, что найду еще кого-нибудь.
Так и случилось.
Мужчина сидел привалившись к стене, рядом с ним валялся разряженный пистолет, рука до сих пор сжимала широкий меч. Как раз такой, чтобы одним ударом перерубить ключицу и ребра.
На человеке живого места не было от ран, теплая куртка пробита и потемнела от застывшей крови.
Я не поверил своим глазам, поэтому поднес свечу прямо к его лицу. Широко расставленные карие глаза, нос с едва заметной горбинкой, небольшие черные усы и крепкий подбородок.
Я повстречался с призраком из прошлого.
Моим лучшим другом.
Гансом.
— Невозможно, — прошептал я. — Этого просто не может быть.
Пугало, по счастью без отрезанной головы, остановилось рядом.
— Это Ганс, — сказал я ему. — И если он здесь, то тогда кого я похоронил у той деревни? К кому попал его кинжал?!
Я опустился перед ним на колени, проверил одежду, но клинка не нашел. Его левая рука была крепко сжата в кулак. Я заметил блеск камня.
Бусы?
«Не ври себе. Ты знаешь, что это такое», — шепнул мне внутренний голос.
Я знал. Не бусы. Браслет из дымчатого раух-топаза. Когда я попытался его забрать, промерзшая нитка лопнула, точно льдинка, и камешки просыпались на пол. Я осторожно собрал все, что смог найти. Свечи почти догорели, я зажег следующие, думая о той, кому браслет принадлежал долгие годы. Ганс держал его в кулаке, когда умирал.
Еще одна загадка. Как он попал к нему? Когда я выберусь отсюда и встречу ее, обязательно спрошу об этом.
Жаль, что рядом не было Проповедника. Я прочитал молитву, но не так складно, как мог бы это сделать он.
— Прощай, Ганс, — сказал я.
Я вновь стоял в пещере с казненными монахами и мрачно рисовал фигуры на стенах.
— Тебе лучше уйти, — предложил я Пугалу. — Может задеть. Встретимся наверху.
Оно пожало плечами и убралось, на прощанье махнув мне рукой. Два знака я положил на шляпки гвоздей в ладонях распятого и принялся ждать, встав так, чтобы видеть большую часть пещеры и оба выхода.
Такие, как эта темная душа, далеко не уходят от своего тела, иначе бы она хозяйничала уже не только в катакомбах, но и по всему монастырю. Месть — хорошая причина, чтобы зародиться, но имеет свои ограничения. Такое приглашение, как мое, душа не сможет проигнорировать.
И она пришла.
Только что ее не было, и вот она почти вплотную ко мне — материализовавшийся из воздуха человеческий силуэт.
Я ударил знаком, действуя инстинктом, а не разумом, но не попал. Она, точно ветер, отшатнулась в сторону, и по ледяной пещере загуляло эхо взрыва, а свечи погасли.
— Советую быть осторожнее, страж. — Голос звучал прямо у меня в голове. — Лед может не выдержать твоего дара. Тогда ты будешь похоронен здесь, вместе со мной.
Что-то звякнуло возле моих ног, я чиркнул огнивом, увидел свой кинжал.
— Давай поговорим.
— Давай, — согласился я, пробуждая скрытые во льду фигуры.
Они вспыхнули одна за другой, распускаясь грозовыми цветами и сверкая похожими на молнии лепестками. В небольшом помещении избежать их было невозможно, и уже через несколько мгновений темная сущность оказалась обездвижена.
— Поговорим, — сказал я, зажигая свечи и подбирая кинжал. — Но на моих условиях.
39 
