69 
— Это как сказать. Выход есть.
— Ты умеешь колдовать, и мы улетим на метле? Как пташки? — хмуро спросил я.
— Скорее уползем, как кроты. Спастись из города можно под землей.
Про себя я выругался. Черт дери эти подземелья! Я только что вылез из одного и совершенно не горел желанием лезть в другое!
— Ты знаешь секретный ход?
— Разумеется, секретный. Иначе бы через него давно сбежал весь город. Или, наоборот, кое-кто проник в Моров, — весело усмехнулся он. — О нем не знает никто, кроме моей семьи. Ни князь, ни военные. Только я да моя жена.
Звучало это все как-то натянуто.
— Только не говори, что ты за месяц прокопал под стенами дорогу, которую не смогли бы осилить и саперы Горловица.
— Не скажу.
— Откуда же ты узнал об этом пути?
— Какая разница?
— Большая, если ждешь моей помощи.
Он неохотно ответил:
— Мой прадед занимался тем, что рыл в городе колодцы. Он да двое его приятелей как-то копали один такой на заднем дворе одного купца. Прорыли ярда четыре, стали выбирать камни и угодили в пещеру. Один из подземных ручьев, питающих Будовицу, проложил себе русло в мягкой породе.
— И выход притока в реку не виден? Почему его до сих пор не нашли?
— Он под высоким берегом в четверти лиги от города. Там широкий козырек, даже с воды его заметить непросто, особенно если не знаешь, что ищешь.
Это звучало гораздо более правдоподобно, но меня все равно что-то смущало. И он продолжил:
— Троица работников смекнула, что нашла золотую жилу. Они завладели бесценной информацией о том, как можно пролезть на склады и поживиться тем, что плохо лежит. Но сперва решили проверить, что к чему, полезли вниз. Связали несколько досок, худо-бедно получили плот. В общем, до Будовицы добрался только мой прадед. Пришел под утро к моей прабабке седой как лунь. Говорил, что под землей кто-то жил. Невидимый. И его товарищей прикончил.
— Ты считаешь, что это темная душа, и поэтому тебе нужен страж.
— Угу. Он незаконченный колодец досками прикрыл да земли сверху навалил. Сказал купцу, что место плохое. Выкопал новый, в другой части двора. Отец мне показывал, где колодец зарыт. Раньше-то туда лезть никому не надо было. Кто же знал, что Горловиц с армией припрется.
— Допустим, есть ход. Но на склады еще надо попасть.
Осведомитель инквизиции взял стоявшую на столе жестяную кружку, отхлебнул из нее:
— С этим никаких проблем не будет. Купца давно нет в живых, его семья разорилась. На том месте сейчас старые дома, и их крепко порушило обстрелом из мортиры. Я уже отрыл колодец, и сегодня ночью мы отправимся.
— Я так не считаю.
Он хмыкнул:
— Тогда не узнаешь, кто продал цыгану кинжал.
— Не думаешь, что я просто выбью из тебя все, что мне нужно?
Я был выше его, тяжелее и крепче. И выполнил бы свою угрозу. Судьба не только Братства, но и тысяч простых людей зависит от того, что знает этот человек. Так что сейчас не время для сантиментов.
Мои слова его не испугали. Он лишь рассмеялся мне в лицо.
— Думаю ли я? О да. Ты можешь попробовать. Но только хрен я тебе что-то скажу. Чего мне бояться? Боли? Я очень терпеливый. Смерти? Прикончишь меня — ничего не узнаешь. Напугаешь тем, что убьешь ребенка или жену? Оглянись вокруг, страж. Мы в глубокой выгребной яме, имя которой Моров. Все, кто здесь живет, — обречены. Рано или поздно псы Горловица ворвутся сюда. Он ясно дал понять нашему князю, что, если тот не сдастся, город отдадут на растерзание банд и компаний ландскнехтов. Выживших не будет. Так что какая разница, когда нам умирать? Сегодня или завтра — итог один. Быть может, сегодня даже лучше. Не так страшно будет коротать ночи.
Иржик со стуком поставил кружку, накинул капюшон себе на голову, полностью скрыв лицо.
— Так что валяй, страж. Или окажи нам милость и прикончи, или же вывези нас из города. И узнаешь то, зачем пришел.
Я никогда не любил подземелья и не раз уже говорил об этом. В них нет ничего хорошего. Мрак, сырость и опасность. Лезть после прогулки по катакомбам каликвецев в очередную крысиную нору очень не хотелось. Будь здесь Проповедник, он бы знатно посмеялся над тем, какие шутки шутит со мной судьба.
Но Проповедник далеко, поблизости находилось лишь Пугало. И оно держало ехидные комментарии при себе. Возможно, потому, что было довольно тем, как складываются дела. Страшило, в отличие от меня, ничего не имело против того, чтобы побродить под землей и найти что-нибудь интересненькое (желательно, чтобы оно сдохло лет сто назад и его черепушкой можно было бы освещать себе дорогу).
69 
