82 
— Что?! — опешил он.
— Лошадь, говорю, продай.
— Не продается. Иди отсюда.
— Как же я уйду, когда у тебя за спиной дьявол стоит?
Вопреки всему он обернулся, и я ударил его острой рукояткой стилета в висок, подхватил под мышки, аккуратно уложил возле лошадиных копыт, а затем побежал к дому.
В соседней с прихожей комнате горела свеча. Я прислушался. Тихие голоса раздавались сверху. Надо было найти лестницу.
Появившийся в дверном проеме широкоплечий силуэт бросился на меня и, захлебываясь кровью, отпрянул, начав заваливаться назад. Я, удерживая его руку с ножом, уложил тело на пол и только после этого вытащил стилет из шеи мертвеца.
Затем погасил свечу и направился к лестнице. Там меня уже ждала Гертруда с обнаженной рапирой:
— Комнаты на нижнем этаже пусты. Что у тебя?
— Двое нам больше не помешают.
— Значит, остались еще по меньшей мере трое.
Гера быстро начала подниматься первой.
Наши шаги конечно же услышали. На лестнице появился человек, не разобрался во мраке, кто перед ним, и спросил:
— Какого хрена? Вам же сказали быть…
Фразу он не закончил, потому что Гертруда в низком выпаде пронзила ему сердце. Мне пришлось посторониться, когда тело слетало по ступеням вниз.
— Эй! Что там у вас происходит, кретины?!
— Встречали незваных гостей, — произнес я, входя в комнату.
Горело много свечей, так что мы сразу увидели привязанного к стулу Иосифа и двух головорезов рядом с ним. Ближний, чертыхнувшись, схватился за пистолет.
— Разберись! — Гертруда бросилась с рапирой на того, что стоял дальше.
Я палашом рассек лицо противнику прежде, чем тот успел зажечь фитиль. Гера оттеснила законника от раненого стража, нанесла ложный выпад, парировала удар, пронзила шею.
Я уже был рядом с Иосифом, разрезая веревку, перетягивающую ему руки. На его груди расползалось темное пятно.
— Гера, у нас проблемы!
— Вижу. — Она бросила рапиру на стол, подскочила к нам. — На постель!
Старик, который когда-то нашел меня и привел в Братство, был без сознания. Я подхватил его под мышки, оттащил к кровати.
— Укладывай. Так. Теперь рубаху долой. Только осторожно, Людвиг. Мне надо посмотреть на рану. — Она сорвала с подушки белую наволочку, вытерла кровь. — Поднеси поближе свечу.
Я взял подсвечник со стола, осветил темный угол.
— Проклятье! — пробормотала она. — Эти мясники хотели вытянуть из него информацию, но перестарались. Криворукие ублюдки. Я бы убила их еще раз, если бы только могла. Держи. Найди в сумке аптечку. Мне нужен тюльпанообразный флакон с черной жидкостью. Надо срочно остановить кровотечение.
Даже не пытаясь нашарить что-либо в ее дорожной сумке, я высыпал все содержимое на пол, быстро ощупал несколько мешочков из мягкой кожи, нашел нужный, развязал тесемки с кисточками и достал пузырек.
— Готово!
— Вытащи пробку и дай мне.
Она взяла лекарство окровавленными руками, вылила почти все на рану. Жидкость зашипела, начала пузыриться и из черной стала белой.
— Теперь банку с мазью. Зеленая крышка.
— Держи.
— И под подкладкой сумки нащупаешь булавку. Она мне тоже нужна. Рви, не бойся.
Серебряная булавка с оскаленной головой льва оказалась у меня на ладони. Гертруда схватила ее, с силой воткнула прямо в рану, и к потолку стал подниматься тонкий рубиновый дымок.
— А теперь не мешай мне, пожалуйста.
— Я проверю дом.
Она не ответила, занятая шептанием наговора. Я посмотрел на восковое лицо Иосифа, взял у убитого мной человека пистолет и отправился в смежную комнату. За пять минут обошел весь этаж, заглянул в шкафы и под кровати. Мысль у меня была одна — где ребенок, которого прятал старик?
Затем я спустился вниз. На первом этаже перешагнул через труп, под который уже натекла довольно приличная лужа крови.
Я склонился, обшарил его одежду, но не нашел серебряного знака. Думаю, он есть лишь у одного из тех, кто пришел в этот дом. Все остальные — наемники, люди без дара, выполнявшие черную работу.
Темные комнаты, пустая кухня. Сюда уже заполз холод из распахнутых входных дверей, а сквозняк затушил одну из трех свечей на подсвечнике, который я нес. К моему огромному разочарованию, здесь тоже было пусто.
Плохо.
Я вернулся в тот момент, когда Гертруда уже накрыла тело Иосифа одеялом.
Мое горло сдавила безжалостная рука.
82 
