ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  122  

– О Каре? – удивленно так переспрашивает Дарсолана.

– Ну да.

Дара улыбаться перестала.

– Сергей… ты мой, мой, отныне и на веки веков, от этой ночи и навсегда. А то, что было до этого, – его не было.

– Не-ет, – головой мотаю, – как раз наоборот.

– Сергей…

Интересно, думаю, ляпнет ли она что-нибудь насчет того, что она – королева, а Кара – всего-навсего дочь барона приграничного? Вряд ли. Умная она у меня девочка… Дара.

– Сергей… я ведь люблю тебя.

– Знаю. Самое, – говорю, – дурацкое, что я тебя тоже люблю… наверно. Только ведь она меня тоже любит. И она первая была.

– Но здесь-то ее нет! – Дара вроде бы и тихо говорит, а кажется: кричит что есть силы. – Здесь есть ты и я, и никого больше.

Тут уж я улыбнулся.

– Считаешь, – спрашиваю, – что это хоть какое-то значение имеет?

– Имеет. Ты теперь мой, мой, это твоя судьба, Малахов, твое Предназначение, и изменить его не в твоих силах и вообще не в чьих.

Та-ак, думаю, это уже у нас какой-то неправильный разговор пошел. Надо бы тональность сменить.

– Вот только не надо, – говорю, – рассказывать мне про мое задание и про то, что я в силах и что не в силах. – И за автоматом тянусь.

Дара на меня насмешливо так смотрит.

– От Судьбы не уйдешь, Сергей. И оружие твое ничего не решит.

– Знаешь что, – говорю, – вот эти слова – их ведь Дарсолана говорит. Дара, та Дара, которую я ночью на этой поляне любил… во всех мыслимых и немыслимых… никогда бы их не сказала. А оружие… ты эту кашу, конечно, помешивала, но заварил-то ее я.

Взял и упер ствол в подбородок.

– Ну так как, – бормочу. – Могу я изменить свою судьбу или нет? Если нажму на спуск, мне ведь и самый лучший маг череп потом не отреставрирует.

Дара в меня вгляделась – и кивнула.

– Глаза у тебя, – тихонько говорит, – сейчас бешеные. И ты действительно можешь все и никого, ничего не боишься.

– Могу, значит?

– Можешь. Убери автомат и давай думать, что дальше делать.

Я «шмайссер» с боевого взвода снял и в самом деле отодвинул, от греха подальше.

Закурить бы… пальцы дрожат.

Я ведь ей врал сейчас. Никогда бы я на спуск не нажал. Старший сержант разведроты… не барышня… и дело даже не в том, что глупость все эти «ах, прощай, моя любовь», не пойму подобной чуши никогда, а в том, что есть Задание. И еще – те, кто жизни положил лишь затем, чтобы я до этой вот полянки дошел.

Только чтобы Дара мне поверила и опомнилась, пришлось самому почти поверить в то, что вот-вот – и нажму. Так, чтобы обмана было – с ноготь, не больше. Иначе никак. Она ведь у меня девочка умная… просто смотрела неправильно. А сейчас включит мозги – и все поймет, и блеф мой дурацкий, и то, зачем он нужен был.

Страх-то у меня есть – страх, что сделаю я глупость и из-за глупости этой дело завалю.

– Дара…

– Что?

– Дурость ты сейчас делаешь.

– Какую?

– Думаешь не о том… о чем думать надо.

– А о чем надо?

– О том, чтобы дойти.

– А если, – медленно говорит она, – я не могу думать ни о чем ином… лишь о нас? О тебе? Сергей… неужели ты не понимаешь?..

– Понимаю. Все я понимаю.

Дара коротко так головой качнула.

– Не верю.

– Веришь. Я ведь люблю тебя. А ты – меня. Как же, – говорю, – можно любить и не понимать, не верить?

– Можно, Сергей.

– Нет. Или, – говорю, – это не любовь настоящая, а черт-те что с розовым бантиком.

– Можно. Любят сердцем, не умом.

– Угу. Только… мы с тобой на войне, королева, а на войне и сердцу приказывают. Еще как приказывают.

– И как же?

– Просто. Так приказывают… что солдат, у которого сердце в клочья разорвалось… письмом… белым таким, треугольником… что жены и детей у него нет больше, одна бомба – и все. А он идет и берет «языка», живым берет – одного из них! И тащит на себе, ползком через «нейтралку»… он его дотащил до наших окопов целого, а еще дотащил в себе две пули и до санбата уже недотянул. Так вот приказывают. А ты – королева! – романтику тут разводишь… розами на киселе.

– Принцесса, – тихо повторяет Дара. – Да… я – королева! Знаешь…

– Знаю! – перебиваю ее. – Отлично знаю! Нагляделся…

…на капитана.

Конечно, сам он про это никогда и никому, даже внешне, по виду. Почти всегда. За год всего два раза – один, когда я случайно в окно избушки заглянул, и второй, так же случайно – разговор со старшиной услышал.

Капитану нашему было двадцать девять, старшине – чуть за тридцать, и мы для них были мальчишки.

  122