32 
Только на крыльце остановился, затвор взвести. Пнул дверь – двери, понятное дело, хоть бы хны, она к открыванию внутрь не предназначалась. Так, думаю, спокойно, Малахов, без нервов… вспомни, чему тебя товарищ капитан учил. Ремень через плечо, палец на спуск, левой рукой осторожно берем дверную ручку… интересная такая ручка, массивная, сплошные финтифлюшки с завитушками. Первый раз здесь такую ручку вижу, совершенно нехарактерный для местных стиль… ее бы к нам на какое-нибудь присутственное место николашкиных времен… ну или хотя бы на особняк купчины первогильдейского… бронзовая, судя по цвету. Хотя при лунном освещении леший чего уверенно разберешь… берем эту ручку, поворачиваем, тянем на себя… выбрасываем! И тупо смотрим на дверь, которая теперь без ручки.
Вот ведь! Ну хорошо, мы люди не гордые, мы и через окно можем – благо ставен не предусмотрено, а стекол и след простыл… если они вообще были. Со стекольным производством в этом мире даже у гномов пока туго, гобеленом ручной работы занавесить, и то дешевле выйдет… даже в три слоя.
Бросили дом не очень давно. Полгода, а то и меньше, это я мог уверенно сказать – нагляделся. До чертиков в глазах – и на брошенные и на сожженные, снарядами и бомбами разваленные… каких только мне за три года войны повидать не пришлось. Одно время казалось: я забывать начал, что такое дом… сооружение из четырех стен и крыши, в котором люди живут. Не в окопах, в шинели завернувшись, не в палатках или землянках, а в домах. И строят дома вовсе не за тем, чтобы оборону в них держать, потому и амбразуры в них такие неправильные – большие.
Этот конкретный дом бросали второпях, спешили…
Первая комната, как я понял, и была таверной – в смысле места для питья, закусывания этого питья и последующего битья морд.
Пыль. Мебель – перевернутая, а кое-где и поломанная. Хотя мебель – это, конечно, громко сказано… откуда в захудалой таверне спальный гарнитур с витыми ножками? Столы да стулья… пара лавок. По углам – груды мусора: битая посуда в виде глиняных черепков, тряпки какие-то, листья, ветки.
Дальше – кухня. Очаг с жаровней, разделочный стол, котлы… три штуки, один большой и два поменьше. Котлы-то меня и озадачили. Ценная ведь вещь по здешним меркам эдакий чугунок. Даже если прохудился, прогорел – все равно металлолому в нем на пару монет. А тут сразу три… непонятно.
Поднялся по лестнице – ну и скрипучая же дрянь, хуже давешних воротных петель! – на второй этаж. Здесь, как я понимаю, комнаты для постояльцев были. Особого шика, понятно, тоже не обнаружилось: лежак из досок, на нем тюфяк соломенный, и все это предметом роскоши в виде дырявого одеяла прикрыто.
Всего комнат было пять, из них первые три были одинаково пустые, зато в четвертой на полу у стены лежали какие-то мешки. Рыться в них я не стал, просто прикинул, что набиты плотно и явно не чем-то однородным – больно разнообразно выпирает. В пятой же у окна стоял сундук, большой, весь в железных полосах…
Я такой сундук уже видел. У графа Леммита. Даже поднять пытался… безрезультатно. Потому как сундук тот у графа казной работал, а золото – оно тяжелое.
Это я к тому, что сундучки эти, типа сейф походно-полевой, стоят у местных изрядно дороже котлов кухонных. И возят их обычно не порожняком.
Впрочем, этот тоже не пустой был. Наверное. А потом его взломали – грубо, торопливо, – выпотрошили на манер барашка и бросили.
Чем дальше, тем больше мне здесь не нравилось.
Присел на корточки, мусор на полу поворошил… гляжу, тряпка одна поблескивает. Поднял, развернул – платье. Я, хоть и при королевском дворе последнее время сшивался, большим спецом по здешней моде не стал, но думаю – не стала бы здешняя хозяйка такую вот обновку каждый вечер надевать… раз в год… да и то не каждый.
Ох, как мне все это не нравится… кто бы знал.
Нет, не второпях домик бросали. Вернее – не просто в спешке. Они отсюда сломя голову бежали, спасались. Похватали ценное, что полегче, – и ходу.
Спасались… а успели?
Вернулся к лестнице, смотрю: Дара посреди разгромленного зала стоит и осматривается… напряженно так, чуть прищурясь. И рукой при этом, что характерно, за кинжал на поясе держится.
– Что там?
– Пусто.
Я примерился – прямо подо мной пол сравнительно чистый был – и прыгнул. В полете уже, правда, сообразил, что доски-то могут только выглядеть крепкими… но повезло.
– Сергей! Ума лишился!?
– Один бум лучше дюжины скрипов. Кони где?
32 
