105 
Я с усилием повернул голову, преодолевая страшную вялость. Еще двое отцепляли с панели обмякшую Элис; лысики двигались ловко и равнодушно, словно уже не воспринимали тело в своих руках как живое. Оружия я не заметил ни у кого — неудивительно. Какого сопротивления можно ожидать от пропитанных нейротропами пленников? Да и не в стиле это карелов. Не случайно ведь их головорезы были так неловки, так легко совались под удар или плазму. Не в этом сила их дома. Наверное, правда, что профессия меняет человека, потому что я не встречал еще ни одного нормального психиатра, и ни одного честного гипнурга.
Надо снять мушку… или сделать что-то еще… иначе я просто засну перед смертью! И тут мне в голову пришла идея. Я расслабился, чтобы не вызвать подозрений групарей, закрыл глаза, и, прислушиваясь к мерному топоту шагов, вызвал в памяти звук, впечатанный в мои нейроны огненным клеймом: далекий вой древних реактивных двигателей.
— Flying from Miami Beach BOAC…
И с первых же слов репрограммы шаги начали замедляться. К концу первой строки гулкие удары подошв об пол раздавались, как похоронный звон. Репрограмма разворачивалась во мне горячей бело-голубой волной, противодействуя наркотику.
Я вырвался из державших меня ленивых лап — конечно, не ждут сопротивления, гады! — нанес удар сначала одному, потом второму охраннику, сорвал пластиковый кружок со лба — наркотик тут же начал вымываться из крови, и я ускорился до боевого ритма. Удар… прыжок, и удар, и по почкам, и под дых, и в точки «подчинения и успокоения»… как я вас сейчас убивать буду! Хорошо, что никто из карелов не сообразил снять костные фиксаторы, поставленные в медпункте при лыжне. С переломанным бедром я бы никуда не убежал.
Кончался второй куплет песни, я молотил направо и налево, судорожно соображая, что если в течение ближайших шести секунд реальвремени не пробьюсь, то напрасно я сопротивлялся. Лысики отлетали от меня, как из гаусспушки, только медленнее, но почему-то лезли снова и снова — или это прибыло пополнение? За три секунды? Тут меня ударили сзади по почкам. Я согнулся, разворачиваясь, получил еще один удар — по шее — и рефлекторно отскочил, уходя от следующего.
Набросившийся на меня групарь тоже работал на репрограмме, в сжатом времени. Я назвал бы это поединком на равных, если бы не то, что мой противник находился в превосходной форме, а я не спал двое суток и был за это время неоднократно бит. Несколько ударов я пропустил, потом поднапрягся и достал-таки паразита, крепко приложив по болевым точкам. Но боль в сжатом времени почти не ощущается — ретикулум не пропускает лишние сигналы к коре (у некоторых бойцов на время действия программы даже пропадает цветность зрения) — и, чтобы вывести противника из строя, нужно нанести ему серьезные травмы. Руку я ему сломать успел, но этим мои успехи и ограничились. Оценив в первые же субъективные секунды, с кем столкнулся, противник просто выматывал меня — знал, что в песню я вошел раньше него, и резерв выжгу первым.
И тут к нам подбежала Элис. Я был настолько поглощен поединком, что не успел даже удивиться — почему она бежит, а не перешагивает медленно-медленно, зависая в воздухе и выпадая из поля зрения, неровными рывками, по мере того, как сетчатая формация сортирует поступающие данные. Мир стремительно серел, размазываясь, я с трудом уклонился от летящего мне в голову кулака — «You know how lucky you are… boy!» — рефлекторно выставил блок…
Все мое обучение пошло насмарку. Элис не стала проводить никаких приемов. Она просто ударила моего противника по голове. Кулаком. Наверное. Самого удара я просто не увидел. Замах, и…
Видимо, мой ретикулум наделен независимым от хозяина чувством юмора. Потому что хруст костей я услышал совершенно отчетливо, сквозь гремящую в ушах музыку. Карела оторвало от земли и медленно понесло к стене.
Я оборвал подходившую уже к концу репрограмму, и согнулся пополам, тяжело дыша. Перед глазами плавали какие-то расплывчатые медузы.
Элис машинально вытерла измазанные кровью пальцы о седалище. Я полез в карман за салфетками… и только тут сообразил, что наблюдал секунду назад.
Тому, что в мозгу моей знакомой хранятся, помимо страшных тайн, медицинских энциклопедий и последних разработок гения интелтроники Ноя Релера, еще и боевые репрограммы — настрого запрещенные, кстати, к использованию частными лицами — меня уже не удивляло: хороший показатель того, насколько размазались для меня границы невероятного. Но двигаться с такой скоростью человеческое тело просто не может. Это грозит разрывом связок, а то и вывихом. И удар, нанесенный с такой размашистой легкостью, раздробит не только вражьи кости.
105 
