— Лейтенант? Аллан?!
— Здесь, — донеслось откуда-то спереди. Приподняв голову, я попыталась разглядеть источник звука, но увидела лишь вцепившееся в трос запястье. Еще одна волна ужаса… и очередное запоздалое осознание, что оторванная рука не обладает даром речи.
— Сейчас я помогу вам…
— Не двигайтесь, — в голосе Аллана явственно слышались панические нотки. — Я сам… сейчас… медленно и осторожно.
— Но… — очередной удар ветра залепил мое лицо спутанным и мокрым комком волос. Фыркая и плюясь, я отвернулась… и остолбенела.
У катера не было кормы.
В первый миг я почти не поверила своим глазам, сочла это обманом зрения из-за темноты и плотной облачности. Но эльфийское зрение даже ночью и в облачном киселе не могло стать настолько близоруким. Доски обшивки лохматились щепками почти сразу за сиденьем, чуть дальше, словно кости при открытом переломе, торчали прутья каркаса и килевая балка. Паровая машина, рули, пропеллеры — все исчезло.
— Видок еще тот, верно?
Лейтенант сумел взобраться на борт и теперь полз вдоль него. Медленно и осторожно — равновесие нашего обрубка было хрупким и непрочным, как перемирие с орками, любое движение грозило катастрофой. Еще дюйм, еще… нос обрубка задрался еще выше, частота и размах качки увеличились. Ветер играл с нами, кружил, раскачивал, бросал… Великий Лес, сейчас наш недавний «полет каноэ по бурной реке» казался тихим и спокойным путешествием. Я чувствовала себя персонажем детской сказки, муравьем на сорвавшемся листе. Вверх-вниз, вверх-вниз, вниз-вниз-вниз-верх-вниз…
— Мы… падаем?
— Нет, — помедлив, отозвался О'Шиннах. — Не скажу только, к счастью или к сожалению. Нам не хватает веса, подъемная сила кейворитной решетки рассчитана на плавную посадку катера с полной загрузкой. Я поставил ее на минимум, но…
— Тогда… значит… мы улетим в мировой эфир?!
В груди вдруг стало тесно, я жадно вдохнула воздух, отчаянно пытаясь понять: в самом ли деле он холоден и беден кислородом?
— Нет-нет, — поспешно возразил Аллан. — Уверен, мы поднялись на несколько сотен футов, не больше.
— Слабое утешение, — вздохнула я. — Выходит, мы не разобьемся… и не задохнемся, а просто будем лететь и лететь, пока за нас не возьмутся голод и жажда? Не самая радостная перспектива, лейтенант.
Катер мотнуло сильнее прежнего, закрутило волчком, будто мы угодили в какой-то невидимый водоворот, и выплюнуло, едва не перевернув.
— Мы живы, — дождавшись, пока рывки и качка успокоятся до прежнего уровня, отозвался О'Шиннах. — А значит, есть надежда.
— Надежда? На что? Мы сейчас — игрушка для ветра! И нас уносит неизвестно куда… может, мы уже над океаном!
Наверно, я в тот момент почти сорвалась в истерику… или даже без почти, потому что последующую свою речь помню довольно смутно. К чести Аллана, он перенес обрушившийся на него поток бессвязных жалоб и обвинений с выдержкой, достойной Перворожденного.
— Вы закончили? — кротко спросил он и, дождавшись моего сердитого кивка, продолжил: — Очень хорошо. Тогда попробуйте уяснить одну простую вещь — мы беспомощны не более, чем любой воздушный парусник.
— У нас нет парусов.
— Верно, — не стал отрицать очевидного лейтенант, — но и задача у нас проще. Нам не нужно добраться в какое-то конкретное место. Достаточно будет лишь оставаться в пределах Арании… ну и привлечь к себе внимание, разумеется.
Я открыла рот… и ничего не сказала в ответ. Аргумент человека был плох, откровенно жалок, но продолжать спор у меня уже не осталось сил — и физических и душевных. Если ему так уж хочется верить в чудо — пусть, людской разум плохо справляется без таких вот подпорок. А я… просто буду радоваться, что пока еще живу. Как и подобает истинной Перворожденной.
Увы, и «просто радоваться жизни» оказалось довольно сложным занятием. Я представила себе крохотную искорку, попыталась ее раздуть, накрыв ладонями — но тут же, словно на картинке к страшной сказке, злее засвистел ветер, больно швыряя в лицо то ли капли, то ли уже градины и облако вокруг стало еще чернее и гуще. Я сжалась в комочек, чувствуя себя еще более несчастной, одинокой…
…и вдруг ощутила, как на промокшую ткань соблазнительно-теплой тяжестью ложится бушлат.
— Аллан… не надо…
— Еще как надо.
— Не надо, правда… — слабо пискнула я. На оставшегося в одной рубашке лейтенанта сейчас и смотреть-то было холодно.
— …я справлюсь… я же эльф, наш иммунитет значительно лучше…