98 
Когда последние аккорды композиции «Есть тут кто живой» затихли в мнимом отдалении, а желудок властно напомнил мне, что одного пайка маловато будет, да и вообще тот давно переварился, Линда Тоомен заглянула ко мне снова — не вживую, а черед лос.
— Поднимайтесь в рубку, — скомандовала она и тут же сгинула.
Подавляя стоны, я кое-как сел, поглядывая то на хлипкие перекладины в колодце, то на собственные руки — одна, точно осьминог в пакетике, бултыхается в прозрачной варежке с биогелем, другая замотана пленкой, из-под которой сочится химически-вонючая слизь. Интересно, если я сорвусь — сломаю себе шею или для этого ускорение недостаточно?
Агент Ибар прорисовалась вновь.
— Скорее, — приказала она, и А-привод, наполнявший баржу приятным мерным гулом, смолк.
Это было так неожиданно, что я промедлил с пару секунд, прежде чем, подавляя тошноту, выплыть из каюты в потерявший ориентацию коридор и, отталкиваясь больше пятками, чем руками, двинуться в сторону носа. На обычном челноке выключить двигатель посреди маневра немыслимо — придется пересчитывать всю траекторию. Но мы, напомнил я себе, на единственном в мире настоящем космическом корабле.
— Интересно, — пробормотал я себе под нос, забыв, что колодец срабатывает не хуже резонатора, — название у этой коробки есть?
— Нет, — откликнулась Линда Тоомен неслышно. — Хотя мне уже приходило в голову, что «челнок» для неё — слишком банальное и недостойное имя. Как насчет «Кометы»?
— Потрясающе, — кисло отозвался я.
Стоило мне переползти порог рубки, как тяготение вернулось вновь. Я пристроился на краю люка, свесив ноги в колодец, и с интересом огляделся.
Интуиция не обманула меня — Дебора Фукс оказалась на борту вместе с нами, и, судя по всему, находилась в состоянии глубочайшей депрессии. По-видимому, известные строки «забудем старую любовь и не взгрустнем о ней» служили агенту Ибар руководством к действию, а вот доктор Фукс никак не могла осознать, что её не просто бросили, а ещё и надули при этом. Она сидела в углу, втиснувшись под шкафчик с аварийными пакетами, и взгляда не поднимала.
Катерина Новицкая расположилась рядом с ней на превратившейся в пол кормовой переборке, поглядывая то на меня, то на хозяйку положения — Тоомен. Куртку она скинула или потеряла, рубашка была порвана на плече, обнажив внушительный синяк в форме пятерни. По-видимому, империалистка решила поспорить со своей противницей, а та по какой-то причине оставила ее в живых. Руки обеих женщин были, как и мои, заключены в полные синеватой слизи варежки. Вместе мы походили на семью беженцев из какой-нибудь карантинной зоны.
Остальные двое взирали на нас свысока. В прямом смысле слова. Пилотские ложа крепились на сложной шарнирной подвеске, позволяющей сохранять заданную ориентацию вне зависимости от наличия тяги. Сейчас все три были развернуты таким образом, чтобы тела пристегнутых к ним пилотов располагались параллельно продольной оси челнока. Выглядело это забавно: агентша и прекурсолог сидели в привинченных к стене креслах. Одно оставалось свободным.
Если Линда Тоомен возвышалась над нами, точно императрица, взирающая с трона на копошащуюся у его подножия чернь, то доктор Тоу определенно чувствовал себя неловко. Мимика его была до странности свободной, программы интерпретации читали в ней смятение… стыд… отчаяние… весь букет эмоций, подобающих пленнику. Однако то, что Ибар усадила прекурсолога одесную себя, свидетельствовало о его привилегированном положении.
— Доктор, — чтобы обратиться к нему, мне пришлось запрокинуть голову, — неужели ваша гипотеза требовала таких усилий для подтверждения?
Лицо Лаймана Тоу не изменило выражения.
— Боюсь, — ответила вместо него Тоомен, — что Лайман не сможет вам ничего объяснить. Мне пришлось его несколько… выменять. Поначалу он уцепился за предложенный ему шанс отправиться на Самаэль обеими руками, однако не смог оценить, на какие жертвы мне пришлось пойти ради науки. Инерция мышления, что ж поделаешь. Я готова делать некоторые поблажки… небольшие. Любезный доктор, однако, перешёл пределы моего терпения. Не советую вам следовать его примеру. Теперь он отменно послушен… боюсь только, что через трое суток мне придётся вернуть его в прежнее состояние. В нынешнем он полезен разве что в роли киберзомби.
Который и поймал меня электродом тазера. Со щегольских туфель китайца так и не сошла ржавая пыль — наверное, Тоомен забыла дать ему приказ привести себя в порядок.
98 
