Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
89 
И вот наконец получилось, вроде бы само собой, медленный танец, прижимаешь ее к себе, чувствуя сквозь рубашку, как упираются в тебя ее соски, и не замечая короткие взгляды, которые она бросает из-за твоего плеча на столик. Два часа ночи, да, конечно, радостно соглашаешься ты, потому что уже нет больше сил смотреть, как она – не с тобой, с другим! – поехала, я и сам, собственно, уже собирался, пока, ребята, до завтра, прости, старик, что вот так, довез и кидаю, какие проблемы, старик, что я – маленький, – о нет, ты не маленький, падла!
Снова ветер в лицо и девушка в белой ковбойской шляпе на соседнем сиденье, на белом топике приглашающе расстегнуты две верхние пуговки, волосы цвета спелой соломы рассыпались по плечам. И куда же мы едем, спрашивает она, ну, понимаешь, я вообще-то не местный и слишком поздно сообразил, что ключи от квартиры остались у Фреда. Но тут есть еще одно место, где можно… собственно, мы уже приехали. Не бог весть что, но маты тут есть.
А ты что тут делаешь, спрашивает она, прогибаясь, и тебя от этого движения гибкого женского – такого близкого – тела бросает в дрожь. Стреляю, что еще можно делать в помещении стрелкового клуба. В самом деле, серьезно, могу показать, у меня как раз случайно все с собой, в багажнике. Спрингфилд, доработанный клон легендарного М1911. Ты всегда так с девушками знакомишься, нет, не всегда, только с теми, на которых ковбойская шляпа, говоришь ты, снимая эту шляпу и кладя ее на капот, и тонкие руки обвивают твою шею, а твои ладони ложатся на ее талию, потом скользят ниже, цепляясь за шортики, нет, сначала покажи, как ты это делаешь, что, как я стреляю, ну да, фары выключены и видны только две белые полоски – топик и шорты. Ладно, в конце концов, я был здесь уже три раза, по двести патронов за тренировку, потому что здесь стреляют серьезные парни, в основном местная полиция, чтобы быть на уровне, приходится выкладываться полностью. На раз, два, три вспышка разрывает ночь, а грохот бьет по ушам, фиксируешь следующую мишень, бах, бах, немножко затянуто по времени, но это работа на публику, а со стороны должно смотреться эффектно. Кисловатый запах пороха висит в воздухе, он везде, даже на ее губах, а мат продавлен, ну и черт с ним, запах пьянит, ударяет в голову, и тут крыша съезжает окончательно и лицо под тобой – Чэс, нет, Ширли, нет, Чэс – какой-то дикий калейдоскоп, никак не прекращается, и ведь ты знаешь, что нужно, чтобы он прекратился, но не хочешь этого, наоборот, изо всех сил пытаешься оттянуть этот миг, когда кончится все!
И только кровь гремит в ушах, как горная река… нет, не кровь и не в ушах. Потому что это ты слышишь сейчас и здесь, на еще холодном после ночи склоне пригорка в виду замка Дейга.
Начинается.
* * *
– Абсолютно бесшумных засад не бывает, так ведь, благородный дон? – прошептал про себя Алекс, увидев, как резко повернул след в сторону залитой солнцем поляны.
Было даже обидно немного. От местных он как-то не ожидал подобного дилетантства… чем-то от тех кустов определенно веет? Страхом?
От первого нападавшего он уклонился, уйдя в нижний уровень, провел подсечку – здоровенный, за центнер, бородач грохнулся так, что земля вздрогнула, кувыркнулся под ноги второму, уже набегавшему с поднятой дубиной, двумя аккуратными ударами вышиб из него дух, бросил взгляд в сторону Сошникова – тот азартно выколачивал из своего спарринг-партнера годовой запас пыли – и прыгнул на застывшего в стороне четвертого.
Уже в полете Алекс ощутил нечто странное – будто чужая липкая и холодная рука легла ему на темя, продавливая кость и наматывая извилины на пальцы. Но в этот момент он столкнулся с туземцем, и они вместе покатились по земле. Нехорошее чувство исчезло. Местный, оказавшийся на диво худосочным, попытался что-то пробулькать, но, ощутив под подбородком лезвие ножа, замолк.
– Так-то лучше, – довольно заметил Алекс, вставая и пряча нож.
Этот мозгляк и одет был получше, чем остальная троица. Хороший из него получится «язык». Да и напали они на нас первые – значит, если что, наша совесть перед местными феодалами чиста, все в пределах необходимой самообороны.
Интересно, с чего это они на нас кинулись? Первый раз местные жители проявили по отношению к советским солдатам неспровоцированную агрессию (атаку бойцов Картроза Окан не считал, полагая выступление Бубенчикова вполне достаточным поводом).
– Во, бляха-муха! – Подошедший Сошников обиженно уставился на свой правый кулак, алевший содранной кожей. – Донашивали на шмутье всякой дряни, суки позорные…
89 
