Особенно,... 
22 
Эрпатор меж тем решительно поднялся и объявил:
– Я отправлюсь к Солнечному Гору[35].
– Зачем?! – недоуменно воззрилась на него Тея.
– Хочу поделиться с ним кое-какими соображениями… – уклончиво ответил юноша.
– Но нашему повелителю сейчас недосуг заниматься наложницами! В Эритрее снова волнения! – с жаром воскликнула царица.
– Хорошо, о, божественная, тогда я отложу свой визит, – покорился сын. – Поговорю с ним позже…
* * *
Тея, не найдя в себе сил противостоять собственному сыну, уступила в итоге его желанию, и вскоре четырнадцатилетняя Нефрури не только стала наложницей Тутмоса, но и понесла от него в положенный срок ребёнка.
Аменхотеп, владыка Нижнего и Верхнего Египта, постоянно пребывал теперь в удручённом состоянии, поскольку жрецы продолжали укреплять и расширять свою власть в самых крупных городах царства – Абидосе, Напате и Уасете. Известие о том, что Нефрури ждет от Тутмоса ребенка, фараон воспринял на удивление сдержанно. Как мужчине, ему был понятен выбор сына – Нефрури действительно была чрезвычайно мила и хороша собою. Разве, что излишне робка и немногословна. Но, исходя из собственного жизненного опыта, Аменхотеп прекрасно знал, что наложница навсегда останется всего лишь наложницей, поэтому не разделял страхов и переживаний супруги по поводу решения сына. Да и Джеру, начальнику дворцовой стражи и отцу Нефрури, фараон доверял безгранично.
Гораздо более Аменхотепа волновали сейчас совсем другие проблемы (и даже волнения в Эритрее не могли с ними сравниться). Так, из-за усиления в Египте влияния жрецов он стал опасаться направленного против него заговора, а то и отравления ядом. По счастью, Джер, безмерно довольный тем, что его единственная дочь удостоилась чести делить ложе с самим наследником фараона, нёс свою службу безукоризненно. Во всём, что касалось безопасности фараона, ему не было равных. Джер настолько хорошо разбирался в людях, что с первого же взгляда мог безошибочно определить, кому из них стоит доверять, а кому – нет.
В конце концов, с выбором старшего сына смирилась и Тея. Тутмос же с нетерпением ждал теперь появления на свет своего первенца, благо придворный врач заверил его, что, судя по всем признакам, непременно родится мальчик.
Весть о том, что наложница эрпатора Нефрури носит под сердцем ребёнка мужского пола и, следовательно, будущего наследника трона, разлетелась вскоре не только по дворцу, но и по всему Инебу-Хеджу. Местные женщины тотчас понесли щедрые дары богине Исиде, почитаемой в качестве матери-прародительницы, и богине Месхенет, помогающей, как известно, при родах.
Однако не все обитатели дворца и Инебу-Хеджа радовались скорому прибавлению в семействе фараона. К примеру, Таусер, жену первого советника Мемеса, приближенную и обласканную самой царицей, изрядно огорчил тот факт, что молодой эрпатор, поддавшись явно сиюминутному увлечению, выбрал в наложницы совершенно невзрачное, по её мнению, существо. И при каждой возможности, едва уединившись с мужем в своих дворцовых покоях, принималась упрекать его:
– Что толку в твоём высоком положении при дворе фараона?! Что толку, что ты облечен доверием самого Солнечного Гора, если ты не в состоянии устроить судьбу даже собственной дочери?!
Мемес всякий раз вяло оправдывался:
– Ты же знаешь: эрпатор сам выбрал себе наложницу! Причем, не взирая даже на протесты царицы. Что, по-твоему, должен был я сделать в подобной ситуации? Да и потом: неужели ты действительно желаешь нашей дочери участи наложницы?!
На, что у Таусер имелись свои возражения:
– А что в этом плохого?! Любая жена знатного сегера только о том и мечтает, чтобы её дочь разделила ложе с наследником трона!
– Какая глупость! – начинал распаляться Мемес. – Вспомни, сколькими наложницами обладал наш фараон! И где они? Одна лишь Тея имеет влияние на Аменхотепа и лишь её сыновья – его прямые наследники!
Казалось, подобные доводы возвращали Таусер к реальности: жгучая обида на мужа отступала, задетое самолюбие успокаивалось. Но ненадолго…
– Значит, наша Нитоприс станет женой Тутмоса! И ты тому поспособствуешь! – однажды решительно заявила она.
Мемес удивлённо воззрился на супругу:
– Во-первых, Нитоприс старше эрпатора, а во-вторых, с её замужеством всё уже, как ты знаешь, решено!
– Ничего… Намеченное замужество придётся отложить, надо всего лишь потянуть время… – упрямо продолжала гнуть свою линию Таусер. – А возраст – не помеха: Нитоприс старше Тутмоса всего-то на шесть месяцев.
22 
