Последние отзывы

  83  

И, распахнув дверь, ласково позвала:

– Мальчики!

Нюта, занятая собственными переживаниями, успела подзабыть, что у нее полная кухня гостей. А вот Стю помнила.

Первым в дверной проем просочился Славян, за ним – Бобр и Жека, скребущие головами потолок, следом – коренастый Миха. Все они, несколько устрашенные дружеской беседой, отголоски которой, несомненно, долетали на кухню, жались к стенкам. На лицах запечатлелась немедленная готовность исполнить любое Настино повеление.

Такие отнесут. Вместе с диваном.

Глядя на них, Нюта почувствовала себя умирающим лебедем, который сдуру задумал умереть в стаде бегемотов. И поняла – сопротивление бесполезно. Ее, натурально, оденут, пропихнут, вынесут и погрузят. Уж больно решительные рожи, несмотря на неловкость.

Она злобно выдернула у Стю оранжевые джинсы и рявкнула:

– Переодеваться тоже будем коллективом?

Парни, толкаясь, на цыпочках повалили из комнаты. Стю у нее за спиной с облегчением перевела дух.

В 38-м царил чудовищный разгром. Все было завалено верхней одеждой, пакетами, театральными костюмами. Стол превратился в гладильную доску. За ним стояла Галка из старшей группы и, как заводная, гладила подсовываемые вещи. Тут же на ком-то что-то подшивали, прикручивали проволокой, поправляли, одергивали… У окна устроили настоящий гримерный кабинет, уставив весь подоконник коробками с косметикой и театральным гримом. В дверях постоянно толклись нужные и ненужные люди. Все орали, никто никого не слушал. Кто-то бормотал в углу текст. Кого-то, в другом углу, поили валерианой.

– Оборка, моя оборка! Ой…

– Кто засунул чайник под стол?

– Утюг горячий? Ааа! Блин!

– Ты в меня шпагой тычешь!

– Это не шпага, а каблук!

– Эй! Не садись! Там шляпа! Убью!

– Парни! – голос Шефа протрубил над гамом и криком. – Все на сцену, кулисы натягивать! Девчонки, переодевайтесь, пока их нет!

Сама Шеф восседала в кресле, к которому постоянно подлетали люди с вопросами. Наверно, так же в начале сражения выглядел Наполеон, сидящий на полковом барабане.

Команда, притащившая Нюту, растворилась в хаосе, бросив ее у стенки на колченогом стуле. Нюта, ощутив знакомую суету, тоже невольно заволновалась. В такой обстановке погружаться в тоску и печаль было совершенно невозможно.

Только она попыталась освежить в душе прежнюю мировую скорбь, как подлетела Римма.

– О! Наконец-то! Анька, я без тебя как без рук! Ты же художник, помоги мне всех накрасить! – и потащила за собой к подоконнику. По дороге Нюте раз десять наступили на больную ногу.

Тут же пришлось браться за работу – подкрашивать глаза, наводить румянец, тонировать губы, подчеркивать контуры, обводить, белить, чернить, синить и прочее, прочее, прочее…

Потом все разом повалили вон. Нюта, у которой от напряжения уже дрожали руки, облегченно плюхнулась на стул, но тут ворвались Бобр с Жекой (причем Вовка уже в костюме), подхватили ее с двух сторон и потащили вниз. Отбиваться не было сил. За кулисами творился все тот же разгром, приправленный мандражем и ужасом. На сцене метались декораторы, поправляя какую-то неподъемную конструкцию. Остальные толпились перед занавесом, подглядывая в щелочки – как там зрители? Зал гудел, словно улей.

Нюта заволновалась еще сильнее. Действительно – как там зрители? Пришли? Не пришли? А вдруг – о, ужас! – никого?! А вдруг – о, ужас! – битком?!

Но тут опять появился Жека, потащил за собой. Они проскочили тайными тропами все закулисье и вывернули через неприметную дверцу прямо в партер. Кругом рассаживались люди. Много. Очень много людей. Они переговаривались, вертели программки, с интересом поглядывали на сцену. Дети бегали по проходам, счастливо визжали, привставали в креслах. Занавес чуть колыхался, и Нюта знала, что в щелку сейчас подсматривают чьи-то испуганные глаза.

А потом погас свет, рассыпались дружелюбные аплодисменты, шевельнули цветными пальцами прожектора, зазвучала музыка…

На этот раз Нюта не стала отворачиваться и закрывать глаза. Спектакль неожиданно захватил ее, смыл все недавние переживания. Она словно не видела до этого никаких репетиций. Все казалось новым. Настоящим. Живым. С того самого момента, как вышел Славян-Сказочник и произнес торжественно:

– Сегодня вы увидите сказку о Снежной королеве. Это сказка и грустная и веселая, и веселая и грустная. В ней участвуют мальчик и девочка…

И все. Нюта будто провалилась в действие. Не стало Славяна, Вовки, Жанны, а были – Сказочник, Советник, Королева….

  83