46 
— А теперь, — сказал Джо Алану, — ты приготовишь свою собственную священную трубку.
— У меня другое на уме, Джо. Элис сердится на меня… и не без причины. И сейчас мне просто не до священных трубок, очищения и поиска видения.
— Я и не заставляю тебя думать о священных трубках и прочих вещах, — возразил Джо. — Просто сделай трубку. Я дам тебе уже начатую, и тебе нужно лишь закончить ее.
— У меня только одна рука.
— Достаточно. Тебе придется немного вырезать. Я даже приготовил для тебя ножички.
— Джо…
— Сделай это, парень. Вырежешь что-нибудь на трубке, и она станет твоей. Сейчас я ее принесу.
Алан покорился судьбе. Хочет он того или нет, ему, похоже, придется вырезать трубку.
— Железное Сердце? — Джо вдруг остановился и посмотрел на Алана.
— Да?
— Элис сейчас думает головой. Через некоторое время она начнет думать сердцем. Поступи и ты так же.
Через десять минут Джо вернулся с треклятой трубкой. Присев на крыльцо рядом с Аланом, он развернул тряпицу, в которой лежал наполовину сделанный предмет. Он состоял из двух частей — длинного прямого деревянного мундштука и кубка из красного камня.
— Я уже просверлил для тебя мундштук и вырезал кубок, — сообщил Джо. — Сам бы ты не сумел этого сделать.
— Да я вообще ничего не смогу.
— Научишься, парень. — Джо хмыкнул. — Первую трубку необязательно делать самому. Когда будешь делать следующую, я покажу тебе каждую операцию, подскажу, как подыскать подходящую ветку для мундштука и красный камень для кубка. Знаешь, только в одном месте на земле можно найти такой камень. Белые называют это место «Трубочный камень», оно в штате Миннесота. Индейцы-лакота говорят, что там умирают бизоны и проливают свою кровь, чтобы мы могли жить. Пусть лучше тебе расскажет об этом Арчибальд, он знает гораздо больше меня. А сейчас ты должен только вырезать что-нибудь на мундштуке — бизона или орла, может, черепаху. Что угодно. Выбери, что полегче. Главное, чтобы ты сделал это сам.
Алан подхватил мундштук и стал вертеть в руке, соображая, как покрепче закрепить его. Это все же лучше, успокаивал он себя, чем ничего не делать.
Когда Джо вернулся в дом, Элис уже начала готовить обед.
— Садись, дед, попей чайку.
— Хорошо, внучка, — старик улыбнулся, — надо же, как ты уважительна со старшими! Что-то Джефри задерживается с ремонтом изгороди, — сказал Джо, садясь за стол.
— Куда он отправился?
— Да туда, где крутые склоны.
Каждую весну сход снега размягчал почву и обрушивал столбы изгороди на склонах, и каждую весну их приходилось поднимать.
— Может, перегрелся и решил искупаться.
— Может, и так.
— Я не хотела отпускать его туда одного.
Джо вздохнул.
— Детка, мы не можем из-за случившегося жить как пленники. К тому же, что бы они там ни искали, это, по всей видимости, должно находиться в доме или в машинах. И они являются только ночью. Я не думаю, что они пристанут к Джефри, пока он ремонтирует изгородь.
Элис слушала его рассеянно, она продолжала размышлять о предательстве Алана, испытывая при этом боль и пустоту.
— Алан рассказал тебе о Мике? — вдруг спросила она.
— Да.
— И ты не думаешь, что тебя использовали или предали? — продолжала Элис.
— Нет. Я могу понять, почему он хранил тайну, пока не узнал, что представляет собой Мик.
— Но он использовал меня для того, чтобы познакомиться с Миком, — настаивала Элис.
— Вот как? В самом деле?
Джо мог довести ее до безумия. Иногда у нее появлялось ощущение, что она живет с самим Сократом и ведет с ним некий философский диалог.
Тут ей пришло в голову, что Алан, может быть, пакует свои пожитки, и она вспомнила о сундуке с вещами деда.
— Дед, почему ты оставил все свои вещи в ковбойском домике?
— Они останутся тебе и Джефри лишь как память обо мне. Для меня они уже не имеют никакого значения.
— Как ты можешь так говорить?
— Это правда. Все самое важное хранится в моей памяти, а прошлое — это прошлое, Элис. Из него можно извлечь уроки, его можно лелеять, но разумнее оставить позади. Нельзя позволить прошлому править будущим.
Алан вертел мундштук и думал, что лучше бизон уже не получится. Его с трудом можно было узнать по рогам. Отложив нож, он отряхнулся от стружки и только сейчас сообразил, что прошло несколько часов и наступило время ужина.
46 
