Особенно,... 
27 
Но едва голова девушки упала на подушку, ее затрясло еще больше. Господи, неужели лихорадка?.. Она закрыла глаза, сдерживая напавший сон.
Как из дальнего далека долетел до нее голос вошедшего князя:
— Как она?
— Как обычно, — ответила служанка, приседая перед хозяином до земли. — Проспит до утра.
— Глаз не спускай! А то вдруг что. Эта девица не из неженок. Начнет бушевать, беды не оберешься! — прошептал князь. — А ведь какая красота… И поверить страшно, что моей станет… — И князь ласково провел ладонью по вздымавшимся грудям девушки.
Лиза хотела вскочить. Крикнуть: что происходит? Почему ей вдруг стало так страшно от ласкового шепота князя и так противно от его прикосновения? Почему он сказал «моей станет»?
Но она не могла даже пошевелиться.
Мягко закрылась дверь. Князь ушел. Служанка осталась.
Напрягая зрение, изо всех сил стараясь не заснуть, Лиза пыталась рассмотреть комнату из-под полуопущенных ресниц. Сразу было видно, что здесь царит богатство и роскошь. Золотые портьеры на окнах, позолоченные столбики кровати, даже потолок — золоченый. И зеркала в золоченых рамах — огромные, расставленные по всем стенам. В самой комнате полумрак. И от этого огромные зеркала кажутся еще более таинственными и пугающими. И поставлены они так странно, что в каждом отражается кровать только с другой стороны. И служанка, которая подходит к кровати, отражается, множится, дробится в этих зеркалах. Лиза всхлипнула и застонала.
— Не спишь? — служанка склонилась над Лизой, шепча тихо и пугливо. — Ты меня слышишь?
Губы Лизы тяжело открылись, и она сумела ответить:
— Слышу…
— Тогда запоминай! — торопливо зашептала служанка. — Хозяин — дьявол. Он привозит сюда девушек и насилует. Тут целый гарем. Живут, пока ублажают этого дьявола. А надоедают, он их приказывает топить в пруду.
— Не может быть… — изумилась Лиза.
— Может! — Служанка провела рукой по подушке, делая вид, что разглаживает наволочку. — Тебя опоили снотворным. Но под утро тебе станет лучше. Беги, если сможешь!
Лиза в ужасе глядела на служанку. Наверное, та сумасшедшая. Не может же статс-секретарь государыни быть таким чудовищем. Топить девиц в пруду!.. Конечно, Лиза слышала, что многие господа издеваются над своими крепостными. Но ведь Лиза — не крепостная. Пусть из «подлого сословия», но не из крепостного же!
— Меня нельзя утопить! — прошептала она. — Я — певица императорской оперы. Если меня не будет на премьере, меня станут искать.
— Подумаешь, искать! — фыркнула служанка. — Для таких случаев у нашего дьявола особая отговорка придумана. Тем, кто станет тебя искать, он покажет твою же одежду и скажет, что ты сама утопилась от несчастной любви. Небось у тебя есть амантный дружок? Вот наш дьявол и скажет, что он тебя отверг и предал, на другой задумал жениться. А ты от несчастной любви и утопилась. Те, кто тебя искать станут, поверят этой байке. А на самом деле ты останешься жить здесь и будешь ублажать дьявола.
У Лизы дыхание перехватило: вдруг и правда в театре поверят, что Лиза Невская утопилась от того, что Горюнов решил на богатой невесте жениться? Но нет — есть же еще маэстро Меризи. Он-то знает, что Лиза никогда не смогла бы предать МУЗЫКУ. И есть еще…
— Меня повелит искать сама императрица. Я — ее крестница! — выдохнула Лиза.
— А не врешь? — на этот раз удивилась служанка.
— Нет. Екатерина любит меня, она не позволит меня обижать!
— Ишь ты! — Служанка бесцеремонно плюхнулась на кровать, чуть не придавив руку Лизы. — Впрочем, все бывает. Тогда у нашего дьявола есть другая уловка. Коли ты — из благородных, он на тебе женится. Но не обольщайся, не по-настоящему. Свадьбу, конечно, сыграет. И священник будет, и роспись в церковной книге, и свидетели. Да только потом поймешь, что священник-расстрига подкуплен, а свидетели подговорены. Так что свадьба-то не настоящая будет. Одно слово — свадьба дьявола!
— Почему ты мне это говоришь? — тяжело дыша, прохрипела Лиза.
— Мою сестру вчера утопил и… Не ублажила она дьявола, не сумела возродить его мужскую силу. Сам бессильный, а разорался, что моя Полюшка в том виновата! Ну ее в прорубь и сунули… — Служанка вытерла слезу. — Отсюда никому не вырваться. Но вы, сценические, сильные — не как все. Одна такая актерка порезала себе вены, чтоб не достаться графу. Только это не выход. Ты должна убежать и рассказать государыне о том, что здесь творится. Я тебе помогу, если поклянешься рассказать царице, что граф — дьявол. Найдется управа и на него!
27 
