Особенно,... 
126 
Я хорошо его запомнила, хотя, когда она уехала, я еще не умела читать. Но еще тогда я обратила внимание на то, что все ее буквы наклонены влево, в отличие от остальных попадавшихся мне на глаза почерков, имеющих правый наклон. В конце концов, разве не этому учили меня позднее сестры на уроках чистописания? Даже в этом моя мама поступала наперекор системе.
Я понятия не имела, что буду делать, когда ее найду. Я не заготовила речь. С одной стороны, мне хотелось испепелить ее взглядом и наорать на нее. Одна минута крика за каждый год, минувший с тех пор, как она меня бросила. С другой стороны, мне хотелось коснуться ее, ощутить, что она такая же настоящая и теплая, как и я. Я хотела убедиться, что, несмотря на все обстоятельства, я выросла похожей на нее. Мне хотелось этого до боли в груди, но я знала, что рассчитывать на это особо не стоит. Да я вообще не знала, как поведу себя в решающий момент — брошусь в ее объятия или плюну ей под ноги.
Я замерла, прислушиваясь к тому, как по моим рукам и ногам с шумом струится кровь. Когда ко мне вернулась способность двигаться, я прорвалась сквозь опутавшую меня паутину страха и подошла к парню в стойле.
— Простите, — начала я, — я не хотела бы вас беспокоить, но…
— Тебе не кажется, что ты лишь кочка на дороге жизни? — не поднимая головы и не прерывая своего ритмичного занятия, произнес он.
Мне показалось, что в ответе на этот вопрос он не нуждается, и я вошла в стойло, ощутив под ногами упругое сырое сено.
— Я ищу Лили Рубенс, — сообщила я мальчишке, пробуя на вкус ее имя. — Я приехала к Лили Рубенс.
Парень пожал плечами.
— Она где-то здесь, — отозвался он. — Посмотри в манеже.
В манеже? Манеж, манеж…
Я кивком поблагодарила спину парня и снова пошла по проходу, озираясь и ища глазами манеж. Что он подразумевал под манежем?
Выскользнув из темной конюшни, я очутилась на таком ярком солнце, что на мгновение мир показался мне ослепительно белым. Затем я разглядела ручей, протекающий с одной стороны от конюшни. Дальше виднелся огромный железный ангар, похожий на блошиный рынок в Скоки, в котором раньше был каток для катания на роликах. Рядом с конюшней, из которой я только что вышла, я увидела еще один сарай или амбар, а ниже, на склоне холма, третье сооружение такого же типа. Две посыпанные гравием тропинки огибали ангар с обеих сторон. Одна из тропинок пересекала поле, по которому скакал рослый конь, вторая шла вдоль берега ручья. Я сделала глубокий вдох и зашагала по второй тропинке. Вскоре тропинка снова раздвоилась. Передо мной встал выбор — взбираться на поросший вереском холм или войти в ворота, ведущие на просторную, овальной формы площадку, усеянную всевозможными препятствиями — заборами, брусьями и стенками. По самому краю площадки ко мне скакала женщина. Я не могла разглядеть ее лицо, но было ясно, что она высокая, стройная и уверенно сидит в седле. Лошадь беспрестанно трясла головой.
— О господи, Эдди, — услышала я голос женщины, когда она поравнялась со мной, — успокойся. Всем досаждают мухи. Или ты думаешь, что у тебя на них монополия?
Я прислушалась, пытаясь вспомнить мамин голос, но вынуждена была признать, что не в состоянии отличить его от тысяч других голосов. Женщина на лошади вполне могла оказаться моей матерью. Если бы мне только удалось взглянуть ей в лицо! Но она обогнула площадку и уже удалялась от меня. Кроме нее на площадке был невысокий мужчина в джинсах, тенниске и твидовой кепке разносчиков газет. Я не слышала его голоса, но видела, что он что-то кричит наезднице.
Всадница пришпорила коня и помчалась по кругу. Она перелетела через толстую синюю стену, потом через высокую перекладину, и вот она несется прямо на меня со скоростью сто миль в час. Я видела раздувающиеся ноздри лошади и слышала глухой топот копыт и тяжелое дыхание всадницы. Она и не собиралась останавливаться. Она собиралась прыгать через ворота, и я стояла у нее на пути.
Я присела и закрыла голову руками, но неожиданно лошадь остановилась как вкопанная в нескольких дюймах от меня. Свесив через ворота тяжелую голову, конь щекотал носом мои пальцы. Издалека донесся голос мужчины.
— Да, — ответила ему женщина, глядя на меня сверху вниз. — Пока что это был наш лучший заезд, но, по-моему, мы тут кого-то насмерть перепугали.
Она улыбнулась мне, и я увидела, что у нее белокурые волосы, карие глаза и необычайно широкие для женщины плечи. Одним словом, это была вовсе не моя мама.
126 
