Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
119 
Дверь открылась.
Он стоит на пороге.
Разглядывает ее.
Не хочет будить.
Или вглядывается в странное положение ее головы?
Прошлепал в дальний конец комнаты. Глория приоткрыла один глаз. Высунулся в окно.
Посмотрел на часы, повернулся; глаз она закрыла.
Карлос, мурлыча «Девушку из Гуантанамо», присел рядом с ней, погладил ее по бедру. Она притворно забормотала, пошевелилась, собрала во рту с чайную ложку слюны, пустила ее струйкой наружу и отодвинулась от его прикосновения.
Услышала, как он хмыкнул.
Карлос снова тронул ее — теперь за руку, нежно.
— Глория, — прошептал он. — Глория.
Большая ошибка?
Может быть, пистолет он для самозащиты носит. Так он ей и скажет?
Она почти поверила бы, если б он ей это сказал, настолько ласковым было его прикосновение.
— Глория.
Он пытается разбудить ее. Конечно, пытается, он же голоден. Так они договорились. Она поспит, он помоется, потом они поедут поедят. Но ему неловко тревожить ее. Глория поняла это по неохоте, с которой он произносил ее имя. Так, теперь теребит пальцами ее ухо:
— Глория.
Она подделала зевок и промычала:
— Ннммм.
— Ты хочешь и дальше спать?
— Ммхммм…
— Мне нужно что-нибудь съесть, — сказал он. — Я возьму машину.
С одной стороны: она сможет избавиться от пистолета. С другой: не сможет уехать.
Он убрал руку.
— Я и тебе поесть привезу ладно?
Глория смотрела из-под век, как Карлос идет к двери. Но он вдруг остановился и поворотил к рюкзаку.
нет нет нет нет нет нет нет нет
Он вынул из рюкзака сотовый.
— Телефон я возьму с собой, вдруг тебе что-нибудь понадобится. Номер сможешь запомнить, если я его назову?
— Ммм.
Удачно, подумала она, — парализовавший ее ужас легко сходил за сонливость.
— Глория? Ты спишь?
— Проснулась.
— Сможешь запомнить мой номер, если я его назову?
— Да…
Карлос дважды продиктовал ей номер.
— Повтори, чтобы я знал, что ты его знаешь, — попросил он.
Она исполнила эту просьбу.
— Ладно. Скоро увидимся. Уверена, что тебе ничего не нужно?
— Ничего, спасибо… — Она снова зевнула, почесала грудь.
Ладонь Карлоса уже легла на дверной шишак, но тут зазвонил его сотовый.
— Отвечу из коридора, — сказал он, выходя.
Дверь начала закрываться, Глория услышала, как он говорит:
— Звонил когда? Я под душем был… о черт… — А затем Карлос вставил ногу в щель почти закрывшейся двери, вошел в номер и спросил: — Ты не…
Однако Глория уже стояла на коленях, держа в руке пистолет, нацеленный в середину его груди.
— Погоди секундочку, — произнес он.
— Закрой дверь и отступи вплотную к стене.
— Глория…
— Закрой дверь.
Похоже, Карлос пытался сообразить, станет она стрелять или не станет — и чего он добьется, оставшись стоять на месте.
Он толкнул дверь, та закрылась.
— К стене!
Шаг вперед:
— Глория…
— Нет. Не смей.
— Ты неправильно все поняла.
Глория сдвинула то, что, как она надеялась, было предохранителем, сняв с него, как она надеялась, пистолет.
Обе надежды оправдались:
— Ладно, я отхожу назад. Видишь? Отошел.
— Подними руки над головой.
— Ты шутишь? Глория…
Она навела на него пистолет, и Карлос сдался, поднял руки. Наручник соскользнул по предплечью, звякнула цепочка.
— Это небезопасно, — сказал Карлос. — Ты же не умеешь обращаться с пистолетом.
— Умею.
Снаружи застрекотали сверчки.
— Мы можем поговорить об этом?
— Прекрасная мысль, — ответила она. — Ты рассказываешь мне, кто ты и почему носишь в рюкзаке пистолет. Потом я рассказываю тебе, что собираюсь сделать.
— Трудно рассказывать что-либо под дулом пистолета.
— А ты на него не смотри.
— И это тоже трудно, потому что…
Глория указала свободной рукой на пол:
— Ложись.
— Что?
— Ляг на спину, — сказала она, — и сцепи на макушке руки. Но медленно, иначе я выстрелю.
— Глория, прошу тебя, успокойся.
— Давай-давай, — сказала она. — И смотри руки не опускай.
Он соскользнул по стене, словно втирая в нее спиной краску, опустился на колени, развернулся:
— Я лягу на живот, потом перевернусь на спину, ты только не делай ничего.
И распластался по полу, как медуза.
119 
