ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  35  

Он направился к сестре, чтобы поговорить с нею, а Глории осталось лишь втиснуться на незанятое место у стены.

Она попыталась проникнуться к этим людям сочувствием, но оказалась способной лишь на смутную, отстраненную жалость. Беспорядок был чужд ей, грязь внушала опасения.

Глория снова поймала себя на том, что гадает: не слишком ли высокомерной стала она, себе же во вред. Если бы она все-таки выучилась на врача, не с таким ли вот окружением пришлось бы ей иметь дело сегодня? Она полагала, что нет, не с таким. У нее была бы собственная практика. Доктор Мендес. Радиолог. Невропатолог. Хирург.

В университете штата Калифорния она не изменила правилу, принятому ею в старших классах школы. Учиться, учиться и снова учиться. Дважды делать домашние задания; не обращать внимания на то, что говорят однокашники. Однако в колледже болтуны и сплетницы не ограничивались одними лишь пересудами — они деятельно старались обратить ее в человека более нормального.

«Ты считаешь себя белой?»

Она помнила его лицо — туго обтянутое кожей лицо скелета с ворсистыми впалыми щеками; ей показалось тогда, что он норовит высосать из нее мозг. Аллан Харролл-Пена, глава Союза студентов-чикано, организатор демонстраций и митингов, увидевший в Глории девушку, необходимую их Делу.

«Ты ведешь себя, как белая».

«Я собираюсь стать врачом».

Год стоял 1985-й. Аллан сказал ей: движению не нужно, чтобы она стала врачом.

«Какому движению?»

«Приходи в пятницу, узнаешь».

После лабораторных занятий она пришла к ступеням библиотеки. Ей еще не случалось видеть, чтобы люди ее возраста вели себя так. Они выставили охрану и скандировали лозунги. И казались исполненными такой решимости, что Глория почувствовала, как она против собственной воли сливается с ними в одно целое.

Si, se puede!

Значки «Объединенных сельскохозяйственных рабочих Америки» порхали, точно бабочки, над толпой, а та все разрасталась за ее спиной, и ко времени появления «Легенды» Глория стояла уже не в задних рядах, а в самой людской гуще. Аллан правил толпой с верхних ступеней, с помощью мегафона, взбивая ее в гоголь-моголь. «Он сражается за всех нас, не только за мужчин и женщин, которые гнут спины в полях!» И толпа отвечала: «Si!» Когда же за мегафон взялся «Легенда», вся она как будто вскипела:

«Мы сражаемся за него!

Si!

Si, se puede! Si, se puede!»

Глория видела в газете его фотографию и раз или два разговаривала о нем с матерью. И сейчас, стоя за спиной юноши, который держал в руках плакат с цитатой из Ганди, чувствовала себя страшно отставшей от жизни. И боялась, что ее неискушенность оттранслирует сама себя вверх по лестнице до самого Аллана.

«Viva Cesar! Viva La Causa! Viva La Raza!» [34]

«Легенда» говорил сорок минут — о профсоюзах; о жизни сборщика винограда; о том, как их Движение уже вступало в 1967-м и 1973-м на путь, по которому идет теперь; о том, что оно никогда не сдастся; о том, как он готов заморить себя голодом, дабы почтить тех, кто лишен выбора — голодать или не голодать. Глории казалось, что он обращается именно к ней. И когда он задавал риторические вопросы, она шептала ответы.

Митинг прошел точку высшего подъема и начал стихать, и все устремились к «Легенде», чтобы познакомиться с ним. Глория тоже заняла место в очереди и простояла в ней целый час. Аллан, когда она подошла поближе, улыбался ей, следя за тем, как Глория приготовляется сделать первый в ее жизни важный, имеющий подлинное значение шаг.

«Что это?»

Аллан подтолкнул ее локтем: «Он задал тебе вопрос, Глория».

Она опустила взгляд на книжку, по которой пристукнул пальцем «Легенда».

«Я учусь на врача».

«Хорошо, — сказал „Легенда“. — Necesitamos más doctores» [35].

Стоявшая за нею девушка вытолкнула ее из очереди, на чем разговор и закончился. После этого Глория на митинги больше не ходила. Она хотела учиться, а на La Causa ей было наплевать. Аллан Харролл-Пена мог звонить ей сколько угодно. Он, кстати сказать, был наполовину белым.

В конце семестра она принесла домой четыре пятерки и одну четверку с плюсом.

Доктор Мендес.

Так теперь стала называть ее Мама. К примеру: «Как по-вашему, можете вы помыть вашу тарелку, доктор Мендес?»

Был март 1986-го. Она сидела за кухонным столом, выбирая курсы на следующий год. Химия либо органическая химия плюс математика. Ручка ее повисела немного над описанием семинара по классической философии. Хорошо бы найти кого-то, с кем можно будет поговорить об этом семинаре. Что скажет Мама, Глории было уже известно: «Я не хочу знать, в чем смысл жизни, доктор Мендес, я хочу, чтобы вы избавили меня от болей в спине».


  35