4 
Пальто, ботинки и носки насквозь промокли. Он дрожал. Слишком опасно пытаться вынести тело, пока есть хоть небольшая возможность кого-нибудь встретить. Ночные медсестры заступали на смену в двенадцать. Он решил, что снова отправится в путь далеко за полночь. Вход в отделение скорой помощи находился в восточном крыле. По крайней мере, можно не бояться, что его увидят доставленные на «скорой» пациенты или полицейские из сопровождающей машины.
Он поставил будильник на два часа, улегся на смотровой стол и проспал до самого звонка.
И вот он свернул с деревянного моста на Вайндинг-Бруклейн. Ее дом был справа.
Выключить фары; свернуть на подъездную дорожку; завернуть за дом; подогнать машину задом к двери гаража; снять шоферские перчатки; надеть хирургические; открыть дверь гаража; открыть багажник; пронести сверток мимо стеллажей к внутренней двери. Он вошел из гаража в дом. Тишина. Через несколько минут он будет в безопасности.
Он поспешил по коридору к хозяйской спальне, отдуваясь под весом тела. Положил труп на кровать и забрал одеяло.
В ванной он бросил кристаллы цианида в голубой стаканчик с цветочным узором, добавил воды и выплеснул большую часть содержимого в раковину. Тщательно вымыл раковину и вернулся в спальню. Поставив стакан рядом с рукой мертвой женщины, он вылил последние капли раствора на покрывало. Разумеется, на стакане должны остаться отпечатки ее пальцев. Начиналось трупное окоченение. Руки были холодными. Он аккуратно сложил белое одеяло.
Тело было распростерто на кровати лицом вверх: остановившиеся глаза, перекошенные губы, выражение мучительного протеста. Все, как и должно быть. Большинство самоубийц передумывают, когда ничего изменить уже нельзя.
Не упустил ли он чего-нибудь? Нет. Ее сумочка с ключами на кресле, остатки цианида в стакане. Оставить ее в пальто или раздеть? Пусть будет в пальто. Чем меньше ее трогать, тем лучше.
А туфли? Стала бы она их снимать?
Он приподнял длинное свободное платье и похолодел. На опухшей правой ноге был потертый мокасин. На левой — только чулок.
Другой мокасин, видимо, свалился. Где? На стоянке, в кабинете, в доме? Он выбежал из спальни, поискал по пути в гараж. Мокасина не оказалось ни в доме, ни в гараже. В ярости от того, что вынужден терять время, он выбежал к машине и заглянул в багажник. И там нет.
Возможно, мокасин слетел, когда он тащил тело по стоянке. Было бы слышно, упади он в кабинете, и в медицинском шкафу его тоже не было. Это точно. Из-за опухшей ноги она постоянно носила эти мокасины. Он слышал, как регистраторша шутила с ней на эту тему.
Придется ехать назад, обшарить стоянку, найти мокасин. А если его подобрал кто-нибудь, кто видел ее в этих мокасинах? Когда тело обнаружат, пойдут разговоры. Вдруг кто-нибудь скажет: «Ой, а я видел ее мокасин на стоянке. Наверное, потеряла, когда уезжала домой в понедельник вечером». Но если бы она прошла по стоянке хотя бы несколько футов в одном мокасине, то испачкала бы колготки. Нужно вернуться на стоянку и найти его.
Он бросился в спальню и открыл стенной шкаф. Целая груда женской обуви рассыпалась по полу. В основном — с высоченными каблуками. Смешно предполагать, что кто-нибудь поверит, будто в ее положении и в такую погоду она надела каблуки. Там было три или четыре пары сапог, но ему не застегнуть «молнию» на опухшей ноге.
Потом он увидел туфли на низком каблуке, практичные, как раз такие обычно носят беременные. С виду совсем новые, но их надевали по крайней мере один раз. С облегчением он схватил их. Поспешив к кровати, стащил мокасин и засунул ноги мертвой в эти туфли. Правая оказалась маловата, но все же удалось ее зашнуровать. Спрятав мокасин в просторный карман плаща, он забрал белое одеяло и вышел из комнаты в коридор, потом через гараж наружу, во тьму.
К тому времени, как он въехал на больничную стоянку, ледяной дождь прекратился, но было ветрено и очень холодно. Он припарковался в дальнем углу. Если мимо пройдет охранник и заговорит с ним, он просто скажет, что его вызвали встретить одну из пациенток, у которой начались роды. Если вдруг это станут проверять, он сделает вид, что рассержен, и скажет, что вызов был ложный. Но гораздо безопаснее, если его никто не увидит. Держась в тени кустарника, окаймляющего островок безопасности на стоянке, он поспешно повторил путь от машины до двери кабинета. По идее, мокасин мог соскользнуть, когда он перехватил тело, чтобы открыть багажник. Скорчившись, он обыскал землю. Прокрался по собственным следам. Теперь все окна в этом крыле были темными. Он взглянул на центральное окно на третьем этаже. Жалюзи закрыты. Кто-то закрепил их. Наклонившись, он медленно шел по щебенке. Вдруг кто-нибудь видел его? От гнева и разочарования он не замечал пронизывающего холода. Где этот башмак? Его надо найти.
4 
