227 
— Это Воргин, — озвучил Нигиль общую мысль. — Первый Магистр приближается, господа.
Все невампиры, присутствующие в зале, слегка напряглись. Одно дело — планировать пробуждение могущественного древнего мертвеца, и другое — столкнуться с ним лицом к лицу. Конечно, в сравнении с Судиёй это пустяк, не стоящий внимания. Но Владыка, тьфу-тьфу, пока не собрался почтить их личным визитам. А Первый вот-вот будет здесь. И что, спрашивается, делать, если он не одобрит политику своих учеников и наследников?
Воргин не стал сгущаться из мрака или выныривать из стены, как часто проделывали вампиры помоложе, бахвалясь своими способностями. Он самым заурядным образом вошёл в дверь. «Не заметив» при этом ни сторожевых заклятий, ни элитной охраны.
Прошёлся туда-сюда, пронзая присутствующих взглядом насквозь, читая память, опять же с полным игнорированием всех попыток защиты. Затем плюхнулся в кресло канцлера, мимоходом смахнув оттуда Терзита, который бочком перебрался на соседний стул, даже не пытаясь возражать. Тридцать пар глаз пристально уставились на гостя.
— Для начала не так плохо, — прозвучали первые слова, и все в зале облегчённо выдохнули, даже вампиры, которым вообще не требовалось дышать. — В данный момент мы по сути безраздельно владеем Средним Кольцом, — ещё один облегчённый выдох, на сей раз порождённый словом «мы». — Можем взять и Внешнее, если найдём на это время и человеческие резервы. Эльфы и драки нам не соперники — у них свои интересы, которые с нашими почти не пересекаются. Есть только одна серьёзная и срочная проблема, которую мы позорно проморгали. Я имею в виду Орден Света.
Голос завораживал, успокаивал, вводил в транс. Под конец речи Воргина магистры забыли, что в кресле перед ними сидит чудовище, выползшее из бездны веков. Они слушали его, как своего канцлера, говорящего о близких и понятных им проблемах. Никому даже в голову не приходило усомниться в его компетентности или дружественных намерениях.
— А… Судия? — нерешительно спросил Тур, с трудом стряхивая наваждение. Не до конца.
— Не наша забота, — покачал головой Первый. — Он уже достиг такой мощи, что никакая современная армия его не остановит. Я, вероятно, смог бы, если бы не право старшей крови. Не знаете, что это такое? Я вам уже показал, когда шёл сюда, в ослабленном виде.
— Но тогда… мы обречены? — вырвалось у Терзита.
— Пока нет. Пока есть ещё в Носфере силы, способные его остановить. По меньшей мере, три таких силы. Но мы, с сожалению, должны уменьшить их число на одну…
— Но почему?! Разве любой враг Судии — не наш союзник?
— Хотелось бы мне, чтобы это было так. Но увы. Победит Судия — плохо, победят светлые — тоже плохо, Судия с ними договорится — тогда хуже некуда. Я ещё не понимаю, что задумал архангел, вряд ли коллективное самоубийство входит в его планы. Но могу ручаться, что нам в этих планах места не будет. Ни в каком виде, даже если все поголовно присягнём Свету.
Пауза. Воскресители были существами расчётливыми и под влиянием минутного порыва истерик не устраивали. По крайней мере, большинство из них, исключения встречались, но в данном случае эмоциональные члены совета поддались общему настроению. Все обдумывали новую информацию и взвешивали варианты. Некоторые обменивались телепатическими репликами, но тишину не нарушал никто. Затем снова заговорил Терзит:
— Хорошо, допустим, Судию кто-то уничтожит, а мы разрушим планы Ордена. Но тогда наш мир будет обречён? Не получится ли, что в попытке спасти себе жизнь, мы просто продлим агонию? Я понимаю, что это весьма напоминает логику Упокоителей, но если у ангела есть план спасения, хотя бы для части смертных…
Он осёкся, потому что старшие магистры со всех сторон просто прожигали его взглядами. Как ни странно, Воргин принял возражение довольно спокойно.
— Согласен, такая цена была бы чрезмерной. Но дело в том, что у нас теперь тоже есть план. И надежда на выживание, в случае его успешной реализации. До прихода Судии и ангела суть спора заключалась в том, как лучше умереть. Теперь перед нами более важный вопрос — кому выжить. Надеюсь, все понимают, что схватка за право отвечать будет по меньшей мере столь же жестокой, как предыдущая. А скорее всего — намного хуже.
Темнота, холод и камень. Очень много камня. Кажется, его в этом лабиринте больше, чем если бы вместо коридоров была сплошная скала. Каменные горгульи охраняют каменные же статуи, сидящие на каменных креслах. На каменных бородах застыл лёд. С каменных арок свисают сталактиты. Металлические предметы за столетия покрылись известью, так что теперь они тоже неотличимы от камня. Достаточно было провести здесь полчаса, чтобы искренне возненавидеть все минералы в мире.
227 
