Особенно,... 
69 
Он попытался объяснить:
— Немцы специально тренировали своих снайперов. Вы знали об этом? У них были школы, где они обучали убивать издалека. Мы же просто использовали тех, кто имел к этому призвание.
Хэмиш что-то болтал, но Ратлидж старался его не слушать, потому что женщина тоже заговорила, и он пропустил начало.
— …Ему отказали от прежней работы после войны. Никто в Остерли больше не хотел его брать. Он бедствовал, но не хотел милости. Отец Джеймс старался как-то помочь. Только благодаря ему Питер не умер с голоду. Теперь, когда больше нет отца Джеймса, его подкармливают миссис Барнет и викарий. Но он не хочет, чтобы его жалели. — Голос ее надломился. Немного погодя, справившись с волнением, она продолжила: — Почему никогда не страдают плохие люди, а страдают всегда одинокие и запуганные?
Она резко развернулась и пошла обратно к «Пеликану», к своим друзьям.
Есть больше не хотелось, Ратлидж еще постоял немного в темноте октябрьской ночи и вернулся в гостиницу. Завтра он оплатит ужин.
В холле его приветствовала миссис Барнет.
— Вас ждут, инспектор, — указала она в сторону маленькой гостиной.
— Кто? — Он все еще мыслями был там, в темноте, на набережной, думая о Питере Гендерсоне и отце Джеймсе.
— Мисс Коннот.
Он сразу вернулся в реальность.
— А! Благодарю вас, миссис Барнет.
Когда он открыл дверь гостиной, Присцилла Коннот вскочила с места. Взгляд ее был таким, как будто она увидела своего палача.
— Я встретила вас вчера утром с лордом Седжвиком. Потом мне сказали, что вы уехали в Лондон. Значит, вознаграждение выплачено и дело отца Джеймса закрыто?
У нее был такой вид, как будто она не спала несколько суток, под глазами темные круги. Уголок рта подергивался. Красивый темно-синий костюм казался почти траурным, оттеняя ее бледность.
Он вспомнил, как она говорила, что со смертью отца Джеймса ее жизнь тоже кончена. Интересно, что она делает днем, когда не погружена в свой праведный гнев? Читает? Пишет письма друзьям? Или смотрит неподвижным взглядом на болота и ждет того, что никогда не наступит? Покоя?
Он ответил, осторожно подбирая слова:
— Я ездил в Лондон по другому делу. Насколько я знаю, следствие не закончено и до конца не выяснены все действия и передвижения Мэтью Уолша. И мне ничего не известно о вознаграждении.
Казалось, она очень удивилась его словам. Ратлидж, внимательно изучая ее лицо, подумал, что ей приходится еще хуже, чем Питеру Гендерсону. Отец Джеймс был наваждением, своеобразным наркотиком, она не могла жить без него. Только наркотиком еще более смертоносным.
Хэмиш сказал: «Тут ты ничего не сделаешь. Не остановишь же расследование».
Ратлидж знаком пригласил ее присесть, но она затрясла головой. И вдруг, как будто ноги отказались ее держать, буквально рухнула в кресло.
— Вы хорошо знаете лорда Седжвика, мисс Коннот?
— Лорда Седжвика? Почти незнакома. Я встречала его сына, Эдвина, но это было давно, лет шестнадцать — семнадцать назад. — Она говорила рассеянно, как будто ее мысли были далеко.
— Здесь, в Остерли? — настаивал Ратлидж, придерживаясь нейтральной темы.
— Нет, мы встречались в Лондоне, у общих знакомых. Он тогда был почти мальчиком, и мне он не очень нравился.
— Почему?
— Он был эгоистом, всегда скучал. У него рано умерла мать, и его очень избаловали. Впрочем, говорили, он сделал неплохую карьеру, даже участвовал в мирной конференции прошлой весной.
— А Артур?
— Артура я тоже, конечно, встречала, но мы не были лично знакомы. Как и отец, он женился на американке, один раз мы были вместе с ней приглашены к викарию на чай. Одна из этих милых девушек, с которой не о чем говорить. Они с Артуром проводили все время в Йоркшире, редко бывали в Остерли. Потом я узнала, что она умерла.
Присцилла Коннот, кажется, немного успокоилась, дыхание престало быть прерывистым, ей стало легче говорить. Напряжение, что держало ее на грани нервного срыва, исчезло, она даже могла поддерживать из вежливости разговор и контролировала свои слова.
— Лорд Седжвик проявил участие, когда у вас сломалась машина?
— Ему просто нравится разыгрывать роль местного сквайра. Но я ему благодарна — однажды его шофер спас меня, когда я застряла на болотах, у меня кончился бензин. — И вдруг, как будто спохватившись, что они отдалились от интересующей ее темы, она спросила: — Вы уверены, что сказали мне правду об Уолше?
69 
