93 
— И ты об этом так просто говоришь? — изумился Ри.
— А что тут такого? — в свою очередь удивился созидающий.
— А как же любовь?
— Любовь? — Ит задумался. — А при чем тут любовь? Брак — это обязанность.
— Подожди… — не понял Ри. — Но если…
— Если кто-то из нас в кого-то влюбится, это не будет ничем значимым, — пояснил созидающий. — У нас с этим очень просто. Формально мы с ней будем женаты, понимаешь?
— Ну да, — кивнул инженер.
— А если она полюбит другого мужчину, то будет просто проводить с ним время, и все. Троих детей она в любом случае родила бы от меня, но во всем остальном ни ее, ни меня никто не стал бы ограничивать. Ни в детях, ни в любви. Правда, такое очень редко бывает, — признался он. — Чаще всего люди как поженились, так и живут.
— Маджента, — ехидно заметил Таенн. — Нет, свой резон в этом есть. Сохраняют генофонд, так сказать. Хороший, между прочим, генофонд. Вот только при этом сами себя ограничивают…
— Да не буду я никакой генофонд сохранять! — обозлился Ит. — Во-первых, у меня изменилось тело. Во-вторых, Скрипач. Допустим, я вернусь — а его куда? Ну и, в-третьих, — он замялся, выжидающе посмотрел на Ри. — В-третьих, я теперь сам этого не хочу. Может быть, отчасти из-за Марии.
— Вот даже как, — пробормотал Бард. — Спасибо за откровенность, Ит. Значит, все-таки любовь?
— Не знаю, — ответил тот, подумав. — Нет, наверное. Скорее, честность. У нас дома… слишком много условностей, понимаешь?
— А у всех других, кто живет дома, эти условности вызывают такой же протест, как сейчас у тебя? — спросил доселе молчавший Морис.
— Нет, — не задумываясь, ответил Ит. — Наоборот, всем все нравится. Но почему… так, я понял, не продолжай. Я — это не я, вот только неизвестно, кто же я. Но явно не я.
— Очень смешно, — едко сказал Таенн. — Ит, ты не дурак и сам все понял. Ты изменился не только внешне, ты очень сильно изменился внутренне.
— А теперь добавь, что люди так меняться не могут, — закончил созидающий. — Может быть, в следующий раз поговорим про то, как изменился Ри? А то мы как-то все время обходим его вниманием.
— Тьфу на вас! — скривился пилот. — Ну да, вышел я разок на низовой уровень Сети. Ну, поправил там… немножко. Но я-то прежний! У меня ни зрачков вертикальных не появилось, ни хвост не вырос, ни даже самого маленького шрамчика.
— Это все так, если бы не то, что ты сделал с Сетью в тот раз, — заметил Таенн. — Ты тоже изменился. Еще тогда.
— Если я и изменился, то явно не так, как Ит. Не получилось у меня зрелищного изменения, декораций не хватает, — засмеялся Ри. — Ладно. Поехали дальше. Ит, позови Скрипача. И сядьте вы все, ради Бога! Вдруг станцию тряхнет на выходе?
* * *
— Велите кораблям подготовиться, — Агор впервые за все время вышел на прямую связь с Учителем. До этого они почти не общались. — У нас десять минут. Они скоро будут здесь.
— Откуда вы знаете? — удивился тот.
— Все очень просто. Двенадцать часов назад они вышли в одну из наших расчетных точек, — пояснил математик. — Следующий шаг будет сюда. Расчет они закончили. Значит, сейчас будут.
— Но откуда вы знаете, что они…
— Вам нужен результат или дискуссия? — неприязненно поинтересовался Агор. — Вы так переживали, что не сумели поймать пирамиду. Сейчас вы ее поймаете. А откуда я про это знаю, вам знать совершенно необязательно.
Затем прервал связь и повернулся к Стоверу.
— Одна маленькая проблема, — сообщил он. — Боюсь, фанатики в одно мгновение перебьют всех, кто находится сейчас на секторальной станции. Нам это нужно?
— Нет, — Стовер отрицательно покачал головой. — Так, это надо срочно решить. Зачем вы прервали связь, Агор?
— Я свое дело сделал, — пожал плечами математик. — Остальное меня не касается.
— Вас вообще хоть что-то в этом мире касается? — обреченно спросил Стовер. Вопрос остался без ответа. — Катер, связь со всеми кораблями армады.
Десяток кораблей на армаду, конечно, не тянул, но Стовер чувствовал — Учителю, да и остальным капитанам приятно чувствовать себя чем-то большим, чем они на самом деле являются. Какая, к черту, армада? Десяток устаревших маломощных развалюх. На пяти из которых — такие же команды, как у Учителя: несколько подростков и наставник. Еще на четырех — команды посерьезнее. По полтора-два десятка мужчин и женщин, как молодых, так и среднего возраста. Вот только все, без исключения, преданы делу Единого, или как его там. Выход в Сеть у всех одинаков — молитва. И способ расчетов тоже одинаков — считают капитаны, команда к расчетам не допускается.
93 
