Глава одиннадцатая

Аенгрост, Империя Христесар, Третий город Атан, особняк де Ульгене, Хейсар де Ульгене, маркиз Нейдерский, избранник Сойхе, Ковен, 6-я декада лета, 2904 год Восьмой эпохи

Пять высоких, толстых свечей освещали неровно дрожащим от легкого сквозняка пламенем низкие своды крохотной часовни, спрятанной в подвале фамильного особняка. Каждая была посвящена одному из Покровителей и выделялась цветом – темно-красный оттенок Вейде, яркий серебряный – Бяйле, тепло-желтая свеча Мийне, льдистая синяя – Тэйре и, наконец, переливчато-зеленая, посвященная Кайте. На небольшом алтаре, рядом со снопом пшеницы, деревянным кубком с вином и сплетенным из нитяных шнурков браслетом – символическими жертвами – ровно и сильно горела белоснежная свеча Сойхе, воплощения Веры.

Хейсар замер перед алтарем, не отводя взгляда от огня и негромко произнося нараспев слова молитвы-призыва. Сегодня Сойхе не торопился ответить на зов своего Избранника, и это настораживало старого аристократа. Обычно Покровитель приходил в течение пяти минут после того, как пламя белой свечи освещало часовню, но в этот раз прошло уже более четверти стана…

Наконец ниша за алтарем налилась ослепительным светом, в котором проявилась фигура, скрытая белым плащом.

– Приветствую тебя, избранник, – прозвенел под сводами чистый голос, настолько высокий, что с непривычки можно было и не понять, мужчине он принадлежит или же женщине.

Аристократ быстро опустился на колени.

– И я приветствую тебя, великий.

– Встань, – негромко проговорил Сойхе. – Что случилось, что ты решил позвать меня?

– Я стою пред тяжким выбором и хотел бы услышать совет, – признался старик.

– В чем заключается выбор?

– Инквизиция взялась за охоту на нас особенно яростно, и птенцы подвергаются немалому риску, погибли уже двенадцать человек из младших гнезд и четверо более опытных. Я помню, что мы должны были оставаться в империи, что бы ни случилось, ведь кроме нас, открыть людям правду некому. Но сейчас обстоятельства изменились, и я хотел бы вывезти птенцов из страны, – осторожно подбирая слова, проговорил Хейсар. Он не мог даже предположить, как отреагирует Покровитель на известие о возвращении Властителя, и решил сперва подготовить почву для этой новости – если, конечно, Сойхе этого еще не знает.

– Ты знаешь, что только на Ковен надежда несчастных жителей Христесара, и все же хочешь бросить их? – с мягкой укоризной в голосе спросил Покровитель – и аристократа охватил жгучий стыд.

– Нет, не хочу, – все же нашел он в себе силы возразить. – Ковен останется в империи, как и птенцы третьего уровня посвящения, но младшие могут только бессмысленно погибнуть в той кровавой войне, что буквально в течение двух декад охватит наш город.

– Кровавая война? – с некоторым удивлением переспросил белоснежный. – Ты сказал: обстоятельства изменились. Что ты имел в виду?

«Н-да, вот и „подготовил почву“, – с досадой подумал Хейсар. Что ж, придется напрямую…»

– Черный Властитель вернулся на Аенгрост, великий. Он в Атане, и он объявил войну Инквизиции.

На миг старику показалось, что Сойхе вздрогнул.

– Ты уверен, что это именно Черный Властитель, а не некто, прикрывающийся его именем и грозной славой? – уточнил Покровитель с сомнением в голосе.

– Да. Я видел его и разговаривал с ним. Больше того, я видел Черный Меч, который он достал из своего тела, – уверенно ответил Хейсар.

В часовне повисло тягостное молчание. Избранник отчетливо ощущал, что его собеседник вовсе не рад появлению Властителя, больше того – он почти что раздосадован.

– Это очень плохо, – наконец заговорил Сойхе. – Черный Властитель есть зло, больше того – он есть самое главное проклятие Аенгроста. Он повинен во многих преступлениях, включая геноцид и предательство доверия целого народа, он в каждый свой приход погружает наш мир в пучину хаоса и беззакония. Он должен быть уничтожен до того, как войдет в полную силу.

– Мне он не показался злом, – осторожно заметил удивленный Хейсар. – Скорее наоборот – он хочет уничтожить настоящее зло, Инквизицию!

– Ты сомневаешься в моих словах, избранник? – вкрадчиво поинтересовался Покровитель, в его голосе послышалась угроза.

– Нет, великий. – Старик поспешно склонил голову, кляня себя на чем свет стоит. Как он мог усомниться в словах самого Сойхе?! Неужто вера его настолько ослабла? Если тот сказал, что Властитель – зло, это значит только то, что сам Хейсар оказался настолько глуп, что не увидел этого!

  90