Как Англиканская церковь отреагировала на дарвиновскую теорию эволюции?

В целом, весьма положительно.

В 1860 г., после публикации «О происхождении видов», в Оксфордском университете состоялся диспут между Сэмюэлем Уилберфорсом, епископом Лондонским, и одним из самых пылких сторонников теории эволюции, Томасом Генри Хаксли (известным как «цепной пес Дарвина»), В ходе дискуссии Уилберфорс саркастически осведомился у Хаксли, по какой линии – бабки или деда – тот ведет свое происхождение от обезьяны^[80]. Но, откровенно говоря, это не типичный пример реакции Церкви Англии.

Господствующей тенденцией в среде библейских умов XIX века было считать Священное Писание больше историческим документом, подкрепленным археологическими данными, нежели реальным Словом Господним. В результате многие высокопоставленные англиканцы Викторианской эпохи относились к Библии так же, как и придерживающиеся умеренных взглядов наши современ-ники-христиане, – как к сборнику метафор, а не как к буквальной летописи.

В том же году, когда происходил пресловутый диспут, директор Рагби-скул^[81], а позднее архиепископ Кентерберийский Фредерик Темпл произнес проповедь, превозносящую Дарвина. Ученые могут приводить сколь угодно много законов Вселенной, объявил он, но «перст Божий» будет в каждом из них. Влиятельный писатель и проповедник преподобный Чарльз Кингсли также искренне поздравил Дарвина. «Это даже лучше, чем сотворить мир, – писал Кингсли в своем письме к Дарвину. – Бог сотворяет так, что мир сам сотворяет себя!»

К тому времени, когда Дарвин впрямую вступил в диспут о происхождении человека («Происхождение человека», 1871), в высшем духовенстве было не меньше священнослужителей, принимавших его теорию на подобных же основаниях, чем тех, кто (как Уилберфорс) еще упорствовал, возражая против нее. Вместе с тем многие ученые (включая Хаксли) продолжали поддерживать обязательное преподавание Библии в школах.

«О происхождении видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь» (таково было изначальное название книги) стало первым по-настоящему популярным изложением научной теории. Выпущенный Джоном Мюрреем, первый тираж разошелся до того, как был напечатан, и Дарвин подготовил еще пять изданий, исправленных и пересмотренных. Многие из первых рецензий на книгу были враждебными, создавались «антиэволюционные» организации, Дарвина поднимали на смех, однако насмешек от политиков и редакторов было не меньше, чем от служителей Церкви. Дарвину пришлось привыкать к карикатурам в газетах – со своей головой на туловище обезьяны, – а когда он приехал в Кембридж получать почетную степень, студенты встретили его чучелом обезьяны, свисавшим на веревке с крыши.

Подчас труды Дарвина попросту игнорировались. В 1859 г., как раз перед выходом «О происхождении видов», президент Лондонского геологического общества наградил Дарвина почетной медалью за его геологические экспедиции в Анды и четырехтомный труд о морских уточках, ни словом не упомянув о книге.

Сам Дарвин веру в Бога утратил, но в его намерения не входило ниспровергнуть религию. Он всегда называл себя агностиком, но не атеистом. И Англиканская церковь, конечно, не забыла о нем. Когда в 1882 г. Дарвин скончался, именно она удостоила его высочайшим признанием. Он был погребен в Вестминстерском аббатстве, рядом с величайшими учеными Англии – Майклом Фарадеем и Исааком Ньютоном.

Кто именно из всех людей на Земле никогда не ошибается?

Даже Папа Римский не «всегда прав». Он может совершить грех, и не все, что Папа говорит, является «безошибочным» и «непогрешимым».

Догмат о папской непогрешимости был введен Первым Ватиканским собором 18 июля 1870 г. Согласно догмату, некоторые особые заявления Папы навечно ограждены действием Духа Святого от любой возможной ошибки. Это не означает, что все частные или публичные заявления Папы неоспоримы. Многие из наиболее суровых законов Церкви (например, против контрацепции) обязательны для исполнения всеми католиками, но они не защищены догматом о папской непогрешимости. Как не предполагает данный догмат и того, что сам Папа «совершенен» или «не способен на грех».

Для того чтобы то или иное папское заявление стало «непогрешимым», должен быть соблюден ряд довольно жестких условий. Во-первых, Папа должен говорить ех cathedra (буквально «с кафедры»), т. е. выполняя обязанности пастыря и учителя всех христиан, а не как частное лицо. Во-вторых, Папа должен дать ясно понять, что он излагает суждение, касающееся веры или нравственности, и что это – последнее слово по данному вопросу. И наконец, он должен подтвердить, что его заявление является обязательным для всей Церкви и что все должны согласиться с ним – под страхом того, что католическая Церковь зовет «духовной погибелью».

  95