Особенно,... 
71 
– Жеребец – самый настоящий иноходец, черт бы его побрал! – весьма решительно подтвердил Руби слова Холта. – Мы сегодня гонялись за ним полных четыре часа, и он так ни разу и не перешел на галоп. Вы бы посмотрели, майор, как он переваливается с боку на бок, словно парусная лодка, потерявшая ветер. Зрелище, скажу вам, стоит того!
– Вы что же, серьезно все это мне рассказываете? – Майор был явно заинтригован.
– Абсолютно. – Холт потянулся за дополнительной порцией картофельного салата.
– Это просто ни дать ни взять воскресший из небытия Белый Иноходец, – убежденно подытожил Руби. – Вы ведь небось слыхали рассказы о нем, не так ли, Майор?
– Белый Иноходец? Да-да, конечно, слышал. – Теперь старый Сомерс откинулся на спинку стула и, казалось, пытался переварить только что услышанное.
– Да существовал ли он на самом деле? – скептически заметил Гай.
– Да, существовал, – не задумываясь ответил Майор, впрочем, тут же добавил: – Правда, я всегда считал, что таких мустангов было несколько. Речь никак не могла идти о некоем уникуме. Легенды Дикого Запада изобилуют историями о Белом Иноходце, хотя называют его порой по-разному: то Белым Мустангом, то Белым Призраком Прерий, то еще как-то. Ведь белые жеребцы не редкость в наших местах, да и вообще на западе.
– Но ведь этот к тому же еще иноходец, – покачал головой Гай с явно озадаченным видом.
– Большая часть лошадей была завезена в Северную Америку из Испании. А испанцы всегда питали особую страсть к прирожденным иноходцам, в особенности к таким, чей бег не уступал по скорости галопу обычных коней. Исчезнувший в наши дни иноходец Восточного побережья считался прямым потомком чистокровных испанских лошадей. Собственно, эта испанская порода гораздо лучше сохранилась в Южной Америке, чем у нас. Я где-то читал, что эти южноамериканские лошадки имеют обычно светлую масть, – пространно высказался Майор в подтверждение своих ранее сказанных слов и на секунду задумался. – Так, значит, Холт, ты полагаешь, что этот белый жеребец – потомок тех испанских коней?
– Не я. Это теория Руби, – ответил Холт. – Правда, после ваших слов она приобретает некоторое правдоподобие.
– Удивительная история! Жаль, что я его не видел, – с грустью сказал Майор.
– Сомневаюсь, что вам это теперь удастся. Мы его гнали до самой Юты, – невозмутимо изрек Руби, невзирая на то что рот его был плотно набит сандвичем.
– Мы действительно подошли к самой границе штата, но не уверен, что пересекли ее, – прагматично вставил Холт, не давая Руби возможности слишком преувеличивать тяготы выпавшей на их долю погони.
– Но вы-то, кажется, считаете, что он еще вернется, не так ли? – напомнила Диана его слова, оброненные на Столовой горе.
Холту явно не хотелось подтверждать свое тогдашнее предположение, но он вынужден был согласиться:
– Да, я действительно так думаю. – Он бросил взгляд на Майора. – С нашей стороны было бы весьма предусмотрительно держать кобыл поблизости от ранчо в течение, по крайней мере, нескольких ближайших недель.
– Делайте как считаете нужным, – откликнулся тот.
– Поскольку Шетана мы потеряли, а Фэт теперь нездоров, нам понадобится здоровый и сильный жеребец, – перешел Холт к более насущной теме. – Завтра же начну делать необходимые звонки и постараюсь выяснить, что можно сейчас найти. В зависимости от предложения надо будет либо взять жеребца на время, либо купить.
Диана с удивлением смотрела на Холта, понимая, что тот вовсе не спрашивал при этом позволения Майора и не консультировался с ним относительно своих планов. Он просто-напросто ставил ее отца в известность о своих намерениях. Разговор перешел на обсуждение достоинств различных пород лошадей. Диана в дискуссии не участвовала. Она слушала, совершенно ошарашенная и даже подавленная своим неожиданным открытием.
Украдкой она разглядывала отца. Возраст и болезнь брали свое. Сейчас он уже не был тем сильным и своевольным человеком, каким она запомнила его с самого детства. Голова Майора все больше седела, смуглая кожа стала заметно бледнее, морщины на щеках изменили некогда четкую линию решительных скул и подбородка. Обезображенные проступившими венами руки теперь заметно подрагивали.
Неизвестно почему, но ей всегда казалось, что он еще оправится, воспрянет и духом, и телом. Сегодня Диана окончательно поняла, что отцу уже никогда не стать прежним. У него еще бывали проявления привычной ему властности, но все это не более чем всполохи угасающего костра. Майор передал бразды правления постороннему человеку, оставив себе лишь роль номинального правителя. Внезапно сердце девушки сжалось от острой жалости к отцу и невыполнимого желания вернуть былое. Он действительно стал старым, слабым и больным. Диана вся пылала от щемящего чувства бессилия – укрыть подступающую немощь отца от глаз посторонних людей.
71 
