Особенно,... 
25 
Тара не ответила. Она упала в его объятия. Он прижал ее к груди, одной рукой гладя по голове, а другой обнимая за талию. Она пахла цветами, солнечным светом и дождем, тем, что так щедро дарит природа. Мак вспомнил сильные, пьянящие духи, которые любила Амели, но они не могли сравниться с этим ароматом, столь же притягательным, как и женщина, которую Мак сейчас держал в своих объятиях.
Тара с первого же взгляда заворожила его своей естественностью. Сидя напротив него в вагоне лондонского метро, будто бы погрузившись в чтение журнала о танцах, она на самом деле украдкой поглядывала на него всю дорогу от Оксфордской площади до площади Виктории. Он вышел следом за ней на платформу и остановил вопросом: «Какую кухню вы предпочитаете?» Она автоматически ответила: «Итальянскую. А что?» И он предложил ей поужинать в лучшем итальянском ресторане Лондона. Она согласилась, и он дал ей свою визитку. Он шел по платформе и ликовал, потому что знал — эта девушка обязательно придет в назначенное время. Между ними словно прошел электрический заряд…
Теперь все было намного сложнее. Мак понимал это. Прижавшись губами к ее волосам, он обнимал ее, чувствуя изгибы ее упругого чувственного тела, мечтая снять с нее всю одежду и отнести на ковер у огня…
Мак дотронулся до ее подбородка и страстно взглянул в ее бездонные зеленые глаза в оправе густых ресниц.
— Мне так не хватало тебя.
— Секс все только усложнит. — Она опять вздрогнула, но не попыталась высвободиться из его объятий. — Еще ничего не решено. Я все еще… мне нужно время.
— Но я и не имел в виду секс, — ответил Мак, и его глаза как-то загадочно блеснули. — Я хочу заняться с тобой любовью. Ведь это разные вещи, ты согласна? — Его руки властно скользнули к ее груди под мягким шерстяным свитером. От этого прикосновения ее грудь болезненно заныла, соски стали твердыми. По всему телу Тары прошла горячая дрожь. Его красивый чувственный рот заставил ее податься вперед, и с коротким жадным вздохом она обняла его голову и притянула к себе.
Прикосновение его губ обожгло Тару, и ее губы тут же раскрылись.
Его близость пробудила в ней бурю воспоминаний, и она с наслаждением отдалась им. Ни один мужчина не мог сравниться с Маком. Мак был ее первым и единственным мужчиной, и Тара не могла себе представить никого другого на его месте.
Его руки спустились ниже. Мак помнил ее обнаженное тело, ее кожу, нежную, как бархат. Он крепче прижал Тару к себе, раздвигая коленом ее ноги. Его возбуждение доходило до боли.
— У вас с Амели была любовь или только секс?
Его словно окатили ушатом ледяной воды. С бешено бьющимся сердцем. Мак отпустил Тару и отступил назад, едва сдерживая дикую ярость.
— Ты так со всеми мужчинами поступаешь, или приберегла это специально для меня?
Больно задетая, Тара провела рукой по волосам и посмотрела на него с ужасом и возмущением.
— Кроме тебя у меня никого не было… — Подавленная, она замолчала, отчаянно пытаясь прийти в себя.
Вопрос о его бывшей подруге вырвался у нее непроизвольно, она и сама удивилась ему. Но, должно быть, ей необходимо было это знать. Тара не могла не думать об этом. Как повела себя Амели, когда они с Маком расстались? Чувствовала ли она то же, что Тара, когда Мак ушел от нее?
А Мак почувствовал облегчение от ее ответа.
Он не знал, как смог бы мириться с мыслью, что у Тары был другой мужчина, хотя при данных обстоятельствах она имела на это полное право.
— Мы прожили вместе полгода. Мы были близки более или менее… Амели очень капризна, она никогда не отдавалась до конца… Ты понимаешь меня?
О да… Тара понимала это слишком хорошо. От его откровенности ее бросило в жар, и она проклинала себя за то, что все испортила. И о чем она только думала?
— Мне жаль… Но я должна была задать этот вопрос. — Ее щеки вспыхнули. Она едва смогла взглянуть на него. — Ты сердишься?
— Да. Я сержусь. Можешь продолжать в том же духе! — Его ответ, словно бич просвистел в воздухе. — Твоя обида вполне понятна. Я совершил ужасную ошибку. Но вовсе не обязательно постоянно попрекать меня этим. — Мак повернулся к камину. — Огонь почти погас. Подожду, пока догорит, и пойду спать. А сейчас мне надо выпить что-нибудь покрепче. — Он взял нетронутый шоколад и пошел на кухню, оставив Тару сожалеть о своем неуместном вопросе.
Она хотела его. Желание причиняло ей мучительную физическую боль, и Тара не находила себе места, лежа в большой двуспальной кровати у себя в спальне. Откинув смятое одеяло, она спустила ноги на пол и лихорадочным движением встряхнула волосы, глядя сквозь полуопущенные шторы на серую предрассветную дымку за окном.
25 
