17 
— Первоклассный кофе, Лиаден. Благодарю вас. Сейчас, Адриан, друг мой, думаю, нам лучше пойти усмирить этих волков. Ты так не считаешь?
Эдвард Барри, адвокат Адриана, оказался привлекательным мужчиной лет тридцати с небольшим. Безукоризненный костюм от Армани. Безупречно и стильно постриженный. В глазах вспыхивали искорки. И в то же время в нем чувствовалась надежность. На него можно было рассчитывать. Лиаден смотрела на него с надеждой. Адриану нужен такой человек, как Эдвард Барри. Атака репортеров у двери для неопытной Лиаден показалась просто пугающей. Она не могла дождаться, когда они уйдут. Еще на рассвете они разбили лагерь в саду. Повсюду их машины и оборудование для съемки. Они будто не замечали ни снега, ни холода. Они готовы были претерпеть любые трудности, лишь бы лицом к лицу столкнуться со своей жертвой.
Убирая чашки и молочники, она перехватила на секунду взгляд Адриана. Невозможно определить, что происходит в его голове. Она хотела сказать «удачи вам» или что-нибудь в этом роде, но потом решила, что это глупо. Тогда она рискнула просто улыбнуться. Пусть он знает, что она молится, чтобы его встреча с прессой не была слишком болезненной. Адриан сощурился, словно молча принимая ее поддержку. Потом без лишних слов открыл дверь и вывел своего адвоката из кухни.
Она поднялась в комнату на третьем этаже. Там она сразу отправилась к большому окну, которое выходило в сад перед парадной дверью. Каменные ступени сплошь были заняты людьми. Ей показалось, что все они выкрикивали имя Адриана. Они требовали, чтобы он посмотрел в сторону камер. Точно полчище стервятников, дерущихся за падаль. От того, что Лиаден увидела, у нее закипела кровь. Как они смеют? Как они смеют врываться в дом, будто армия мародеров, для которых закон не писан? Конечно, все знают, что этот печальный эпизод подстроен рекламной машиной Петры Коллинз. Их задача сделать так, чтобы Петра выглядела хорошо, а Адриан — плохо.
Сквозь шум до нее долетел внушительный голос Эдварда Барри, который просил тишины, чтобы зачитать заявление Адриана.
Дочитав заявление, написанное с достоинством, которое ни в коей мере не унижало Петру Коллинз ни как женщину, ни как актрису, Эдвард повел Адриана в дом. Толпа на ступенях нехотя расступилась. Лиаден отошла от окна со вздохом облегчения. Тяжелое испытание для Адриана почти завершилось. Она включила пылесос.
Когда гул наполнил тихую комнату, Лиаден заставила себя вспомнить, что она всего лишь экономка Адриана Джекобса. Она должна проявить здравый смысл и понять, что он не нуждается в ее сочувствии, которое появилось у нее после вчерашнего неожиданного разговора.
Она отнесла Адриану кофе и сэндвичи. Как обычно, поставила поднос на крышку рояля и покосилась в его сторону, пытаясь угадать настроение. После отъезда Эдварда Барри они не обменялись ни словом. Адриан тотчас отправился в кабинет. Лиаден увидела, что все его внимание отдано экрану компьютера. Она поразилась его способности сосредоточиться на работе. Ведь утром он столкнулся с ужасной сценой на пороге своего дома.
— Как идет работа? — Лиаден сама удивилась своему вопросу. Она не собиралась ни о чем спрашивать. И теперь, когда вопрос прозвучал, ей хотелось просто проглотить язык. Адриан повернул голову. У него был такой вид, будто он только сейчас понял, что она в кабинете.
— Прекрасно. — Он ограничился кратким ответом. Лиаден поняла, что это намек. Но она так беспокоилась за него, что не могла уйти, не убедившись, что у него и вправду все прекрасно.
— О чем книга?
Он покачал головой. Темные глаза моментально насторожились.
— Почему вы спрашиваете?
— Мне интересно.
Будь храброй, сказала она себе. Не позволяй его мрачному взгляду запугивать тебя.
— Вам же не нравятся мои книги. В них нет счастливого конца. И главная мысль — жизнь мрачная и опасная штука. Только вооружившись, мы можем отчасти справиться с ней.
— Если позволите сказать, это очень пессимистический взгляд.
— Вы можете говорить, что вам хочется. — Он пожал плечами. — Но в книгах правда.
— Нет. — Она так хотела убедить его, что он ошибается, что забыла об осторожности. — Жизнь такая, какой ее сделаете вы. Если вы верите во все мрачное и опасное, то будете готовиться к нему и, вероятно, притянете его к себе. Но если вы оптимист и ожидаете лучшего, тогда оно и поспешит вам навстречу. Я понимаю, вы, должно быть, пережили тяжелое время, видели такое, о чем мало кто знает. Но нельзя же в черном цвете рисовать свое будущее!
17 
