Последние отзывы

  40  

Смех прекратился, как только он появился на пороге.

Обернувшись, Торнтон с ухмылкой посмотрел на него и развязно спросил:

– Как это получилось, что ты так близко оказался от дома, ты не доверяешь своей жене?

Он рассмеялся, и тогда Беннон, не помня себя, ударил его. Испуганная Диана громко закричала, но это не остановило Беннона.

Борьба была короткой. Все кончилось тем, что Диана бросилась помогать поверженному Торнтону. Взгляд ее, когда она посмотрела на мужа, был полон ненависти. Это потрясло Беннона. Глядя на разбитую губу Торнтона и кровоподтек на его скуле, Беннон понял, что, одержав победу над соперником, он проиграл.

В последующие месяцы их совместной жизни Беннон делал все, чтобы восстановить их прежние отношения. Но после рождения дочери, когда он сидел у постели Дианы, бледной и изможденной тяжелыми родами, закончившимися кесаревым сечением, он прочел в ее взгляде свой приговор – любовь ушла.

– Я совершила ошибку, став твоей женой. Мне надо было выйти замуж за Дэвида, – едва слышно прошептала Диана. – Ты не похож на нас, ты совсем другой. – Она умолкла, ее темные глаза были полны горького упрека. – Господи, я ненавижу тебя.

Это были ее последние слова, обращенные к нему. Через несколько часов она умерла. Причина ее смерти осталась неизвестной. Кое-кто винил Беннона. Возможно, справедливо, иногда терзался он.

– Она была очень красивой, не так ли? – прошептала Лора, легонько поглаживая фотографию.

Беннон прогнал воспоминания и вернулся к действительности. Так и не справившись с галстуком, он подошел к Лоре и, сев рядом, обнял ее за худенькие плечи.

Ему не надо было расспрашивать, о чем она думает в эту минуту. Он знал, что в своей головке она хранила созданный ею же образ матери и он должен быть таким же прекрасным, как в сказке.

– Она была красивой, Лора. Очень красивой. У нее были такие же черные волосы, как и у тебя, и такие же темные глаза. Она очень любила нас обоих, – соврал Беннон.

Лора молчала, жадно ловя каждое слово отца и бережно пряча его в своей памяти. Она разрешила ему взять из ее рук фотографию и поставить на место. Он знал, что его слова сделали девочку счастливой. А это было главное.

– Почему бы тебе не снести свои вещички вниз? Я сейчас спущусь.

Он встал и наконец заправил галстук под воротник рубашки.

– Ладно. – Она пошла к двери, все еще продолжая улыбаться.

Беннон повернулся к зеркалу и наконец завязал галстук. С грустью и сожалением он вспомнил себя молодым, жадно любящим жизнь, питающим надежды и пусть туманные, но все же замыслы и планы, которые вселяли веру в себя и желание многое сделать.

7

Лимузин ехал по засаженной вековыми тополями улице, оставляя после себя шуршащий вихрь поднятой колесами сухой листвы.

Кит сидела на заднем сиденье, закутавшись в накидку, подняв ее гофрированный воротник. Она смотрела в окно. Напротив, удобно вытянув ноги, сидела Пола.

– Интересно, много ли гостей соберется на этот благотворительный бал? – лениво спросила Пола.

– Человек двести, возможно, – предположил Джон.

– Так много, – почти со стоном промолвила Кит.

Джон с иронической улыбкой взглянул на нее.

– Мне казалось, тебе нравятся балы и вечеринки.

– Вечеринки – да. А эти чопорные светские рауты – не очень. Я чувствую, что должна все время быть настороже, следить за каждым своим словом. Короче говоря, выставить внутреннюю охрану.

– Нам всем так или иначе приходится это делать, – назидательно заметила Пола. Сегодня она выглядела еще более экзотической, чем обычно, в стилизованном национальном наряде от Армани. Сидевшего рядом с ней Чипа явно терзал крахмальный воротничок сорочки, и он беспокойно мял и тянул его вниз вместе с галстуком.

– Но только не тебе, не так ли, Пола? – с улыбкой посмотрела на подругу Кит. – Я, увы, так и не научилась говорить одно, а думать другое.

– Научишься, – с уверенностью сказала Пола, отчего Кит стало не по себе.

– Возможно, – небрежно ответила она, чтобы прекратить этот странный разговор, и посмотрела в окно.

Тенистая улица кончалась, и лимузин ехал через ярко освещенные кварталы делового центра. Кит сразу же узнала трехэтажное кирпичное здание отеля.

– Вот и наш «Джером», – как бы про себя тихо промолвила она. – Трудно поверить, что он был построен еще в те времена, когда в Чикаго лишь рождалась идея строительства многоэтажных домов, эдаких невысоких небоскребов, как о них говорили.

  40