Особенно,... 
91 
– Да. – Он собирался ограничиться только таким кратким ответом, но передумал.
– Ей-богу, Кэтрин, ума не приложу, почему ты сама относишься к этому по-другому. С детских лет я помню, как ты постоянно говорила, что в один прекрасный день название нашего имения будет значить не меньше, чем названия «Петрю», «Мутон-Ротшильд» или «Марго». Ты посвятила этому жизнь. Виноградники, лоза, вино – кроме них, ничто тебя не интересовало. А теперь все. Точка. – Он бросил взгляд на нее и покачал головой. – Нет теперь такого названия, как «Ратледж-Эстейт». Осталось лишь «Фужер-Ратледж» или «Ратледж-Фужер». А «Ратледж-Эстейт» перестало существовать.
– А тебе это крайне важно. – Она глядела на него со странным выражением.
У него вырвался горький смешок.
– Господи, Кэтрин, да ведь я Ратледж. У всех нас в жилах не кровь, а вино!
Он повернулся и пошел, оставив ее безмолвно стоять в холле.
Выйдя из дома, Келли ожидала увидеть на пороге подъездной аллеи джип Сэма. Но там стоял «Ягуар» с открывающимся верхом, покрашенный в цвет, какой бывает у гоночных английских автомобилей. Сэм вышел и открыл ей дверцу.
– Автомобиль, достойный преуспевающего винодела! – пошутила она.
– Я вывожу его из гаража, когда хочу произвести впечатление.
Подождав, пока она сядет и расправит юбку, он захлопнул дверцу.
– Я под впечатлением, – заверила его она, глядя, как он обходит машину, направляясь к месту водителя.
– Вот и хорошо. – Он открыл дверцу. – Если хотите, я могу поднять верх.
Она покачала головой.
– Вечер такой прекрасный. Оставьте как есть. – Ветер и шум сократят разговор во время поездки, а это устраивало Келли.
Едва отъехав от дома с его огнями, Келли увидела звезды в ночном небе, а рядом с ними толстый лунный серп. На Силверадо-Трейл было пустынно. Молнией, без малейшего усилия неся свой причудливой формы капот, пронесся спортивный автомобиль. Порывы ветра охватывали открытую машину, донося приглушенный шум двигателя и аромат долины. Она повернулась, подставляя лицо ветру, без мыслей, без чувств.
Вскоре автомобиль сбавил ход, и Сэм свернул с автострады на дорогу, ведущую к пригородам Сент-Хелен. Последние две мили промелькнули как миг.
Когда он въехал на подъездную аллею и остановился, выключив мотор, Келли даже испытала легкое сожаление.
– Недолгая поездка. – Он повернулся к ней, закинув руку на спинку сиденья.
– Да, совсем недолгая. – Она отстегнула ремень и уже потянулась к ручке дверцы, чтобы выйти. – Спасибо, что подвезли. Я… – В вечерней тишине она различила слабые звуки музыки и замерла, прислушиваясь, завороженная знакомой мелодией и воспоминаниями, которые она пробуждала в ней. – Испанские гитары, – пробормотала она.
Вскинув голову, Сэм тоже прислушался.
– Наверное, рядом лагерь сезонных рабочих.
– Должно быть, – негромко согласилась она, все еще погруженная в прихотливую вязь мелодии.
– Сколько вы еще здесь пробудете? – Вопрос этот вырвался у него сам собой.
– Я уезжаю завтра утром.
– Завтра? – Он удивленно наморщил лоб. – Я думал, вы собираетесь остаться еще на несколько дней.
– Другие остаются. Им надо отснять еще несколько натурных сцен. Сезонные рабочие на виноградниках, грузовики с виноградом на автострадах, работа в давильнях и все такое прочее, но я для этого им не нужна, – пояснила она. – Моя миссия окончена.
– Значит, это наше прощание.
Сэм поднес руку к ее лицу, пальцы его перебирали ее темные пряди, потом рука его коснулась шеи, ласково провела по подбородку.
– Значит, прощание. – Она слегка задыхалась, и голос ее прозвучал не так уверенно, как ей хотелось в эту минуту, когда он так внимательно глядел на нее.
Она почувствовала перемену в них обоих, что-то возникло между ними. Ее охватило волнение, давнее желание опять пробудилось в ней, она потянулась к его запястью, думая, что не хочет этого прикосновения. Но это было ложью. Она его хотела.
И все же Келли пробормотала:
– Мне надо еще сложиться. Я пойду.
– Конечно, – согласился он, наклоняясь к ней еще ближе. Свободная рука его скользнула по ее шее вверх, к лицу.
Большим пальцем он чувствовал, как бьется ее пульс в унисон его собственному; это биение и ее неподвижность – других знаков поощрения ему не было нужно.
Сэм тихонько потерся губами о ее губы. Влажное прерывистое сладостное прикосновение. Он почувствовал, что это ей приятно, губы ее дрогнули в робком ответном поцелуе. Он захотел повторения и получил его; он привлек ее к себе и запустил пальцы в ее прическу, вытащил шпильки, уничтожив последние преграды между ними.
91 
