12 
– В чем дело, Сокол? – спросил Ролинз. – Входи. Все в порядке. – И он поманил его за собой.
– Дверь дома не выходит на восток, – сказал мальчик озабоченно.
Улыбка исчезла, а взгляд Ролинза сделался холодным.
– Белые люди не верят в то, что двери домов непременно должны смотреть на восток. Ты должен знать это.
Это Сокол действительно знал, но мысль о том, что ему придется жить в таком месте, наполняла его тревогой. Ролинз ждал, спокойно и терпеливо глядя на мальчика. Он не стал подгонять Сокола, он просто ждал. Наконец Сокол начал подниматься по ступенькам следом за Томом. В доме Ролинз принялся топать ногами по коврику, стряхивая снег.
Сокол не тронулся ни на шаг дальше того места, где остановился мужчина. Он замер, с любопытством оглядывая небольшую прихожую, где на крючках, вбитых в стену, висела зимняя одежда и стояла раковина для умывания. Внутренняя дверь открывалась в комнату с большим белым шкафом: оттуда тянуло запахом вкусной еды. Ролинз забрал у мальчика его скатку и положил ее на пол.
И тут Сокол увидел свое отражение в зеркале над раковиной. На вздувшейся щеке багровело красное пятно. Он потрогал ушиб. Хотя лицо застыло от холода, к щеке было невозможно прикоснуться.
– Вера! – громко позвал Ролинз.
– Папочка! Папочка! – раздался звонкий голосок, и из комнаты, откуда доносились вкусные запахи, выбежала маленькая девочка и бросилась на руки к Ролинзу. – Мамочка разрешила мне самой печь печенье! – гордо объявила она. – Хочешь попробовать? Я все делала сама.
– Почти все сама, – поправил ее женский голос.
Но Сокол даже не взглянул на женщину, которая стояла в дверях кухни. Все его внимание было приковано к девочке и ее золотым локонам.
– Как вы сумели поймать солнечный свет? И как заставили его светиться в ее волосах? – в изумлении спросил он Ролинза.
Он слышал, что у белых бывают золотые волосы, но никогда не видел их.
Ролинз поцеловал девочку и поставил ее на пол. Сокол увидел ее глаза и вновь поразился, потому что они оказались зелеными. Он не мог отвести от них взгляда, а золотоволосая девочка изумленно смотрела на него.
– Нам не пришлось ловить солнечный свет, – сказал Ролинз. – Просто у нее белокурые волосы, такие бывают у белых людей. Так что здесь нет никакого волшебства.
– Кто ты? – спросила девочка.
Сокол не ответил, переваривая сведения, которые сообщил ему Ролинз.
– Кто этот мальчик? – на этот раз вопрос задала женщина.
– Кэрол, познакомься с Соколом, – Ролинз подтолкнул девочку вперед. – Сокол, это моя дочь Кэрол.
– Сокол? – девочка забавно сморщила носик. – Как птица! Какое смешное имя.
– Возможно, твое имя тоже кажется ему смешным, – предположил Ролинз.
– Что у тебя с лицом? – требовательно спросила девочка, разглядывая вздувшуюся щеку Сокола.
Не успел мальчик вымолвить и слова, как вмешался Ролинз:
– Он упал и расшибся. А что, Кэрол, не отвести ли тебе его на кухню и не угостить ли твоим печеньем? А потом, может быть, сумеем уговорить твою мать приготовить для него сандвич. Он давно уже ничего не ел.
– Пойдем, Сокол, – Кэрол потянула за руку своего нового знакомого. Он вначале поупирался, а затем позволил златокудрой девочке, чья макушка едва доходила мальчику до груди, отвести себя в соседнюю комнату.
– Том, чей это мальчик? Почему ты привел его сюда? – требовательно прошептала женщина, и Сокол оглянулся, чтобы рассмотреть ее. Волосы у женщины были тоже белокурые, но не золотистые, как у девочки.
Больше Сокол ничего не успел увидеть, потому что девочка подтащила Сокола к столу. Она быстро шмыгнула куда-то в сторону и тут же вернулась, неся тарелку с домашним печеньем. Она двигалась так шумно, что Сокол едва расслышал ответ Ролинза:
– Его привел Фолкнер. Он…
Его бормотанье прервал возмущенный шепот:
– Уже не хочешь ли ты сказать, что это ребенок его любовницы-навахо?
Хотя Ролинз и его жена разговаривали в прихожей очень тихо, Сокол слышал каждое слово.
– Да. Она замерзла… во время бури. Фолкнер попросил нас позаботиться о нем. Я согласился, – так же негромко пробормотал Ролинз.
– Так, значит, он хочет, чтобы мы воспитали этого мальчика? – голос женщины стал пронзительным. – И ты согласился? – продолжала она. – Да как ты мог? Кэтрин – моя подруга. Неужели вы оба думаете, что она ни о чем не догадается?
– Кэтрин будет делать вид, что ничего не знает, что она всегда и делает, – Ролинз осуждающе покачал головой. – Никто не мог понять, как ему удается так привязывать к себе женщин. Жаль только, что с мужчинами у него это не получается.
12 
