15 
Молчание затянулось и стало каким-то неловким.
— Пойдемте-ка, я вам дом покажу, Александра Олеговна. — излишне радостно предложил Семен Петрович, начав переминаться с ноги на ногу. Наверное, боялся, как бы главврач не проявил свой «характер». Пока, как поняла Саша, обошлось. Хоть и нельзя было сказать, что к ее появлению отнеслись с восторгом. Она ждала от амбулатории немного более теплого приема. Но — есть то, что есть. Правда, более короткого собеседования при приеме на работу она еще не проходила.
— Давайте, — легко согласилась Саша, — мне еще и машину от церкви забрать надо, там сумка с вещами. Да и не загораживать же проезд отцу Николаю, — она кивнула на прощание Тимофею Борисовичу, который уже вроде бы утратил к ней интерес, и развернулась следом за Семеном Петровичем.
— Не знаю, почему вас направили сюда, — все тот же безразличный, немного насмешливый голос заставил ее остановиться. — Но если вы любите выспаться утром — сумку можете не распаковывать. В восемь ноль-ноль вы должны быть готовы принимать людей. Не опаздывайте.
Наверное сыграло роль то, что она стояла к нему спиной и слышала только голос, а может, в чем-то, схожесть ситуации, или еще что. Саша не знала. Только вдруг поняла, что точно вспомнила, где раньше встречала Першина Тимофея Борисовича.
— Господи! — резко развернувшись, она ошарашенно уставилась на своего бывшего преподавателя, не веря своим глазам.
И бывают же такие совпадения? Меньше всего она ожидала бы встретить его в каком-то, Богом забытом селе. Что он тут делает?! Будущее и надежда трансплантологии их области?! Гордость кафедры и гроза студентов.
— Тимофей Борисович…, - повторила она, все еще не веря.
Ей даже весело стало почему-то. Вспомнилось, как она его тогда ненавидела. Всю неделю цикла. А ведь не за что, как оказалось. Просто он был умнее и прозорливей наивной и слепо влюбленной девчонки.
Семен Петрович замер на пороге кабинета и переводил глаза с одного на другого, ничего не понимая.
Сам же Першин медленно и как-то напряженно перевел глаза с книги, которую уже принялся читать, на нее.
— Да? — его взгляд отстранено остановился на Саше. — У вас есть какие-то вопросы, Александра Олеговна?
— Нет, — улыбнувшись, она покачала головой. — Просто… не верится, — Саша даже руками развела.
— Во что именно? — казалось, что его голос успешно заменил бы морозильник.
Но Саша не обратила на это никакого внимания.
— Вы у меня госпитальную хирургию преподавали, — все еще с улыбкой объяснила она. — А я не могла вспомнить, где мы виделись.
Он еще несколько мгновений внимательно посмотрел на нее, а потом пожал плечами и вновь уткнулся в книгу.
— Не опаздывайте, — повторил Першин.
Саша кивнула, хоть тот и не видел, и повернулась к ожидающему ее голове, все еще пребывая в каком-то веселом удивлении.
Она не обиделась. За что? У него должно было быть несколько тысяч студентов за те годы, что Тимофей Борисович преподавал, и Саша не рассчитывала на его о ней память. И все равно, лично ей оказалось приятно хоть на миг, но вспомнить то время, когда жизнь казалась совсем другой, веселой, а самыми большими проблемами оказывались придирки строгого преподавателя.
И только уже дойдя до церкви под непрекращающийся разговор Семена Петровича, обрадованного тем, что его врачи в какой-то степени знакомы, она снова задумалась над тем, что же Першин делает здесь? И почему он такой…? Тимофей Борисович, которого Саша помнила, никогда не приходил на работу в помятой одежде или небритым.
Может, конечно, село и ее научит не обращать внимания на такие вещи. Однако, отчего-то Саше с трудом верилось в такое объяснение. Не таким человеком ей казался Тимофей Борисович.
Но, с другой стороны… кто знает, как его судьба забросила сюда, и чем обернулась жизнь для Першина? Люди меняются, она это, как никто другой знала.
Глава 3
«Триумфальная арка» крайне неуместно смотрелась в углу кабинета. Ему стало стыдно, хоть никто и не видел.
Грех было разбрасываться книгами при том, как мало их имелось в библиотеке. Следовало лучше контролировать себя. Да, только…
Резко выдохнув, Тимофей с силой зажал пальцами переносицу, пытаясь убедить свой организм, что не ощущает противной, мучительной головной боли. Посмотрел на часы — три пополудни. Еще час. Час. Он выдержит, гори оно все огнем! Выдержит и только потом пойдет домой. Медленно. Рассматривая каждый чертов листик по дороге. Несмотря на то, что тянуло рвануть прямо сейчас, закрыв здесь все.
15 
