Последние отзывы

  29  

— Вставай, дорогуша. Мой бандит выправил твоему копу ксиву и сейчас собирает вам жратву в дорогу. Не возражаешь, если я покурю у тебя? Оззи очень ругается.

— Конечно. Ой… что это?

— Мои лыжные брюки. Хорошо, что я не успела их укоротить. Сверху подвяжешь веревочкой, а в длину будет в самый раз. Твои джинсы не для зимней Монтаны. Ополоснись, только голову не мой, у меня нет фена, а с мокрой головой ты враз закоченеешь.

Элис вскочила и зашлепала в ванную. Дверь запирать не стала, чтобы иметь возможность поболтать с Дженис. Странно, но разбитная обитательница лесного дома внушала доверие…

— Дженис… а вы давно здесь живете?

— Я местная, а Оззи приехал сюда семь лет назад. Твой Даг его и привез. По программе защиты свидетелей.

Элис вздрогнула.

— И вы с ним познакомились уже здесь?

— Нет, я его знала давно. Мы сошлись еще в Новом Орлеане — я туда после школы умотала. Тогда мне казалось, что хватит с меня елок и снега. Пела в рок-группе, блюз тоже пробовала. Оззи положил на меня глаз на одном из концертов. Потом он сел, а меня стало неудержимо тянуть на родину. Сказать по правде, жара гораздо хуже мороза. Лучше уж ходить с холодным носом, чем в вечно мокром от пота лифчике. Я вернулась, работала официанткой… Оззи мне писал. Потом он освободился, я к нему в Чикаго ездила, но не сложилось. Думала — все, но тут он влип по самые помидоры, а Даг его вытащил, привез сюда, прятаться. Ну, попрятался он тут, попрятался — да я его и нашла. С тех пор мы вместе.

— Он говорил про должок…

— Конечно! Если бы не Даг, Оззи отмотали бы по полной, вплоть до пожизненного. А Даг его отмазал. Оззи механик от Бога, с машинами может возиться сутки напролет. Конечно, первое время тут было скучновато, но зато теперь он — уважаемый гражданин, все дела. А если ты насчет ксивы или пушки… Знаешь, на свете уйма самого разного народу. Бывает, что с виду — чистый уголовник, а человек хороший. А бывает — костюмчик за штуку баков, запонки алмазные, три высших образования — а сам дрянь.

— Да, Дженис. Бывает. Это я и сама знаю…

Дженис, Оззи и Волк провожали их, стоя у ворот. Даг обменялся с бородачом крепким рукопожатием, расцеловал Дженис.

— Оззи, может статься, сюда доберутся те, кто нас ищет…

— Копы от меня ничего не услышат, Даг.

— Я не только о них. И даже не о твоем молчании. Будьте… повнимательнее. Вероятность — одна на миллион, но если все же… Словом, будьте начеку.

— Лады. Не боись, прорвемся. Удачи вам.

— Спасибо. Спасибо за все.

Кремовая Ласточка неожиданно легко взяла с места, покатила по утрамбованному снегу и вскоре скрылась за поворотом.

Три дня спустя Дженис развешивала во дворе мокрое белье. Выхваченное из таза с горячей водой, оно мгновенно каменело на морозе, раскачивалось с жестяным треском. Дженис мурлыкала себе под нос песню Армстронга.

Внезапно Волк, дремавший в сугробе, поднял голову, поднялся и бесшумно ушел куда-то в лес. Острые уши стояли торчком. Дженис, прервавшись на мгновение, вытащила из кармана револьвер и положила его возле таза. Мурлыканье возобновилось, но теперь Дженис зорко посматривала на дорогу.

Вроде и смотрела все время — но появление этого парня пропустила. Он словно соткался из снежной взвеси. День был солнечный, но при взгляде на худое, бледное лицо с глубоко запавшими темными глазами Дженис почудилось, что вокруг как-то потемнело.

Бледный парень шагнул в ворота и остановился. На тонких губах расцвела улыбка — словно глиняная маска треснула.

— Добрый день, мэм. Извините за дерзкое вторжение, но я нахожусь в затруднении. Мне сказали, что у вас я могу узнать о местонахождении моей знакомой… ее зовут Элис Джексон.

Дженис спокойно посмотрела на незнакомца, не вынимая руки из таза с горячей водой — чтобы не потеряли чувствительность на морозе, если придется стрелять…

— Первый раз о такой слышу. Кто-то вас неправильно проинформировал.

На лице незнакомца явственно отразилась досада.

— Возможно, вы лучше припомните, если я вам ее опишу. Высокая, стройная, светло-русые волосы, карие глаза. Напрягите память, мэм… не то мне придется ее вам освежить.

С этими словами он полез было в карман, но тут же замер. Прямо на него смотрело дуло револьвера. Впрочем, это вряд ли остановило бы Эда Дженеро по прозвищу Херувим. Куда более серьезным сдерживающим фактором было то, что его правую руку словно зажало стальными тисками…

  29