48 
— Допустим, Эллен, — произнес он. — Продолжайте.
Эллен наклонилась вперед, зная, что расслабляться не следует, так как Хью Тарентон готовится к нападению.
— Я хочу сказать, мистер Тарентон, что я была находкой для компании. И больше всего подхожу для предстоящего повышения. Но вы не хотите его мне дать, и я знаю почему: я не замужем, — заключила она.
— Пока не замужем, — поправил ее Тарентон.
У Эллен бешено заколотилось сердце. Вперед, карты на стол, напомнила себе она. Думай о Джоше, держись уверенно, сохраняй самообладание.
— Нет, мистер Тарентон, — сказала она тихо. — Скорее всего, я никогда не выйду замуж. Я не помолвлена с Джошем. Когда вы стали вести разговоры о повышении менее опытных и знающих людей, чем я, то я решила рискнуть. Признаю, что совершила ошибку. Я солгала, придумав себе жениха. Виновата я, а не Джош. Он и не подозревал вначале, что я использую его имя.
Лицо ее босса начало багроветь, что предвещало неминуемый взрыв.
Тарентон ударил кулаком по столу и открыл было рот, но слова у него не шли. Наконец он выпалил:
— Вы попытались обмануть меня?
— Я — прекрасный работник, мистер Тарентон, и вам будет очень трудно найти мне замену, но есть одна вещь, которую я не желаю делать. А именно: купить повышение при помощи брачного свидетельства, выйти замуж без любви, лишь бы угодить начальству. Простите, мистер Тарентон, — Эллен встала, — конечно, мне следовало с самого начала быть честной с вами, но вы тоже не правы. Вы пытаетесь управлять личной жизнью ваших подчиненных, а залогом делаете их служебное положение. Так не поступают с теми, кто верой и правдой служит вам. Говорю вам это как специалист в области трудовых отношений. Подумайте об этом, мистер Тарентон, прежде чем снова так поступить.
И Эллен направилась к двери.
— Вы сознаете, что теперь вам не видать этого повышения? — услышала она у себя за спиной голос Тарентона.
Она оглянулась.
— Я все равно его не получила бы.
— Если бы вы вышли замуж за Готорна...
— На самом деле это не предполагалось, мистер Тарентон. Мне очень жаль, что я вас обманула, — мягко сказала она.
Сжав ладони в кулаки, Тарентон устремил на нее тяжелый, твердый взгляд.
— Мне придется вас уволить. Я не могу работать со служащей, которая лжет своему начальнику. Таковы правила, мисс Роудз.
Эллен кивнула.
— Я всегда им следовала. Но одному из них я следовать не стану и не буду за это извиняться. И просить вас я также не намерена.
— Очень хорошо. Закончите вашу работу так же, как и начинали ее, — без суеты. Буду весьма признателен, если вы освободите стол как можно скорее: Джаррод просил найти ему более удобное место в конторе.
Эта последняя колкость задела ее. Эллен бросила последний взгляд на Хью Тарентона, который сидел с поджатыми губами.
Ей удалось, не теряя достоинства, выйти из кабинета. Она быстро забрала свои вещи из письменного стола и, держа в одной руке фотографию Джоша, а в другой — портфель, навсегда покинула фирму «Игрушки Тарентона».
Слезы душили ее, когда она думала о том, что потеряла и что сулит ей будущее. Она потерпела неудачу, и к тому же Джош теперь уедет. Зачем ему оставаться?
Джош откинул со лба волосы и пошел к двери, так как кто-то, наверное экономка, непрерывно стучал. Последние два дня он не впускал в комнату даже уборщицу, хотя понимал, какие строят на его счет домыслы. А он всего лишь пытался сохранить для себя облик Эллен. С этим образом он ложился спать, но бесформенная гостиничная подушка, к которой он прижимался, не могла заменить изгибы женского тела. Он не хотел, чтобы запах отеля стер ее облик. Скоро он совсем лишится ее, но пока этого еще не произошло.
Застегнув молнию на джинсах и не надевая рубашки, Джош взялся за ручку двери, собираясь послать куда подальше незваного посетителя. Но когда он приоткрыл дверь, его пальцы с силой сжали медный набалдашник: перед ним стояла Эллен, держа в одной руке набитый чем-то портфель, а в другой — его фотографию в рамке. Длинные волосы прилипли к мокрому лицу, а огромные глаза стали серебристого, а не голубого цвета, и в них стояли слезы. Она попыталась улыбнуться, чтобы не показать, как ей плохо.
— Привет, — тихо произнесла она. — Мне можно... войти?
Она не была здесь с того первого вечера — и не пришла бы, не случись что-то очень важное.
Джош выругался про себя, так как понял, что из-за него она потеряла то, чем так дорожила в жизни: достоинство, независимость и работу.
48 
