С этими словами леди Пилбем подхватила Брюса Блэквуда под руку и увлекла его к парадной лестнице. Кэти осталась стоять возле машины в полном одиночестве. Дородный дворецкий слегка наклонил голову — много небрежнее, нежели перед Брюсом и леди Пилбем.
— Пойдемте, мисс. Ваша комната в левом крыле. Где ваши вещи?
— О, у меня их немного...
— Это Джемма. Она проводит вас.
Хорошенькая черноглазая девушка в скромной и строгом костюме горничной почтительно присела, но, как только Бринсдейл повернулся спиной, стремительно показала ему язык и подмигнула Кэти.
— Пойдемте, синьорина. Давайте ваш рюкзак.
— Не надо, он совсем легкий.
— Тем более! Давайте-давайте, а то этот зануда будет ругаться.
— Вы итальянка, Джемма?
— Да, местная.
— Очень хорошо говорите по-английски.
— Я училась в английской школе. Мой отец военный, мы несколько лет жили в Англии. Сейчас я учусь в университете, а на лето устроилась подработать. Платят прилично, но обстановочка — со смеху умрешь. Особенно этот пузан Бринсдейл. Такое ощущение, что его вывезли не просто из Англии, но из Англии девятнадцатого века. Про таких я только в книжке читала. Пойдемте через главный вход, заодно покажу вам дом.
Кэти с удовольствием последовала за болтушкой Джеммой.
5
Дом потрясал воображение, хотя за последний месяц Кэти уже немного привыкла к роскоши. В Сиднее ее окружала современная обстановка в стиле хай-тек, в Сингапуре — восточная роскошь, но сейчас она шла по настоящему европейскому особняку, и здесь было на что посмотреть.
Собственно, во всем чувствовались большие деньги. Нет, вкус и стиль у леди Пилбем — а скорее у ее дизайнеров — безусловно, были, но прежде всего бросалась в глаза именно роскошь. Комнаты и общие залы были оформлены в разных стилях, и Кэти больше понравились те, где стены были обиты шелковой тканью, на мраморных постаментах стояли небольшие скульптуры и бюсты, а в сверкающих стеклянных горках переливались всеми цветами радуги изящные хрустальные безделушки и посуда. Она успела заметить две неплохих картины Фрагонара, отличные экземпляры Дюрера, Ватто и Делакруа.
Другие же комнаты больше напоминали больничные палаты — белые стены, белый пол, абстрактные яркие картины и вычурные напольные вазы. Кэти не очень любила модернизм, а от белого цвета ей становилось тоскливо.
Джемма показала ей комнату Брюса — просторную, с огромной кроватью, застеленной темно-бордовым шелковым бельем. Окно было во всю стену, за ним открывался прекрасный вид, а балкон был увит диким виноградом. Кэти постаралась запомнить, где находится комната босса, — работу ведь никто не отменял, и, проходя через анфиладу комнат, она уже приняла несколько важных звонков.
Чем дальше вела ее Джемма, тем более скромной становилась обстановка, и Кэти довольно скоро поняла, что левое крыло дома предназначено для прислуги, а не для гостей.
Коридоры были узкие, на беленых известковых стенах не висело ни одной картины. Наконец Джемма распахнула перед ней дверь и немного извиняющимся тоном произнесла:
— Вот ваша комната, синьорина. Немного тесновато... да и вид так себе...
Комната была не просто маленькой, а очень маленькой. Скорее ее можно было назвать каютой. По-монастырски целомудренная узкая постель, простая белая тумбочка возле нее, стенной шкаф, забранный деревянной решеткой, маленький камин и кресло возле него. Кэти заглянула в ванную и выяснила, что там поместились только унитаз и душевая кабинка, а для того, чтобы посмотреться в зеркало, висевшее на стене, нужно было выйти из ванной в комнату.
Вид за окнами тоже не впечатлял — они выходили на хозяйственный двор и конюшни. Лошадей Кэти любила, но архитектура конюшен ни в коем случае не могла считаться интересной и незабываемой, а легкий запах конского навоза... что ж, говорят, полезно для легких.
Заметив разочарование девушки, Джемма вдруг дружески пихнула ее в бок.
— Синьорина...
— Зови меня просто Кэти, ладно? Синьорины живут... в другом крыле.
— Да и бог с ними. Зато я тебе покажу... пошли.
Джемма схватила Кэти за руку и вытащила в коридор. Пройдя его до конца, они очутились перед небольшой деревянной дверью, за которой оказалась винтовая лестница, ведущая к черному ходу из особняка. Джемма толкнула дубовую дверь — и Кэти восхищенно ахнула. Торец дома выходил прямо в сад, и буквально от порога начинались бесконечные цветущие клумбы. Кэти зажмурилась от удовольствия и засмеялась.