11

Как только с обедом было покончено и Дилан устроился перед телевизором, Дебора заглянула в комнату Грейс и, жестом попросив дочь снять наушники, сказала:

— Я съезжу в город. Нужно кое-что обсудить с дедушкой.

— Что обсудить? — осторожно спросила Грейс.

— Это насчет одного пациента, — ответила Дебора, не вдаваясь в подробности.

Грейс недоверчиво спросила:

— А почему именно сейчас, вечером? Разве ты не увидишься с ним завтра утром?

— Да, но это проблема, над которой ему до утра нужно будет хорошо подумать.

— В смысле?

— Если я тебе скажу, — мягко пожурила ее Дебора, — то нарушу конфиденциальность. Я ведь обещала тебе, что никогда этого не сделаю.

Грейс с минуту смотрела на нее, прежде чем опять включить свою музыку и тем самым отгородиться от матери. Вскоре Дебора уже выезжала из гаража.

Отец ужинал со своим другом Метом, а это значило, что ему не пришлось пить на голодный желудок. Тем не менее к тому времени, когда Дебора без предупреждения заглянула в его кабинет, взгляд Майкла уже помутнел. Работал телевизор. В руке Майкл держал стакан, рядом стояла бутылка.

«Нужно сказать ему, что я случайно проезжала мимо, — например, обедала с Карен и возвращалась домой. Нужно сказать, что я здесь только для того, чтобы воспользоваться ванной комнатой».

Но Дебора не могла снова лгать. Благодаря Эмили Хубер пришлось посмотреть правде в глаза и признать, что Майкл пьет. Взяв с подлокотника пульт дистанционного управления, Дебора убавила звук.

Отец неуверенно поднял руку, посмотрел на часы и с трудом пытался сообразить, который час.

— Ты уже давно должна была уехать.

«Лучше уехать. Он даже не вспомнит, что я здесь была».

Но ее отец был в беде. Они все были в беде. Дебора быстро сказала:

— Сегодня в спортзале я случайно столкнулась с Эмили Хубер. Она была в ярости из-за того, что я якобы сообщила в полицию о шумной вечеринке. Она говорит, что забирает от нас девочек.

У Майкла опустились уголки рта.

— Забирает? Что это значит?

— Они теперь будут наблюдаться у личного врача Эмили.

— Но это же бред. — Он потер подбородок. — И это из-за того, что ты позвонила в полицию?

— Я не звонила в полицию. Эмили просто так думает.

— Почему она настроена против тебя?

— Дело не только во мне, — сказала Дебора. — Эмили говорит, что не доверяет тебе.

— Не доверяет мне?! — вскричал Майкл, выпрямившись. — Почему, черт возьми?

Дебора глубоко вдохнула.

— Она заявляет, что ты слишком много пьешь.

На мгновение повисло тяжелое молчание, а потом отец возмущенно произнес:

— О чем она говорит?

Дебора перевела взгляд на бутылку.

— Боже, сейчас же десять вечера. То, чем я занимаюсь в свободное время — не ее собачье дело.

— Эмили говорит, что ты пьешь за обедом, а это уже ее дело.

— Я не пью на работе! — прогремел он. — Эмили Хубер выдумывает. Поэтому я еще раз спрашиваю: почему она настроена против тебя?

— Дело не во мне, папа. Дело в тебе. Я вижу здесь бутылку каждое утро, и раз в несколько дней ее сменяет новая. Это много виски. А ты ведь говорил, что мама заставила бы тебя взять себя в руки.

Он проигнорировал последнее замечание.

— Откуда, черт возьми, Эмили Хубер знает, что я пью? Это ты ей сказала?

— Папа, это последнее, о чем бы я ей рассказала. — Дебора присела на корточки рядом с его креслом. — Ты же знаешь, как появляются слухи. Ты сегодня ужинал с Метом. Куда вы ходили?

Майкл замолчал. Наконец он ответил:

— В «Депо».

— Это же здесь, в городе. Ты пил за ужином?

— Один бокал. Может, два. Но какое кому до этого дело?

— Когда люди видят, что ты пьешь — особенно больше двух бокалов — начинаются разговоры.

— Ты когда-нибудь видела, чтобы я пил?

— Но я заезжаю к тебе на следующее утро, и у тебя ужасно болит голова.

— Голова болит, потому что я засыпаю в этом чертовом кресле.

— А это происходит тогда, когда ты слишком много выпьешь?

  56