Особенно,... 
132 
— Не советую наводить Фрелинга на ложный след и вообще играть с ним в какие-либо игры. Он — человек опасный и не дурак. Если узнает, что ты его надуваешь, тебе приидется плохо, — предупредил Дерек. — Тебе надо от него поскорее отделаться.
Не вняв его предупреждениям, Маура через два дня осле своего отъезда позвонила Дереку из Нью-Йорка и сообщила имя одного «очень дорогого частного детектива» из Арлингтона, штат Вирджиния. Этого человека ей порекомендовал Фрелинг, когда она, сославшись на вымышленную подругу, желавшую якобы выследить любовницу своего мужа, спросила у него, к кому можно с таким вопросом обратиться.
Выяснилось, однако, что упомянутый частный детектив, которого Фрелинг отрекомендовал как «очень дорогого», на самом деле таковым не являлся. Всего за сотню долларов он охотно поведал, что несколько лет назад по заданию одного клиента фотографировал Ллойда Баллантайна при весьма компрометирующих обстоятельствах. Когда ему сунули еще одну сотню, он предъявил копии сделанных им фотографий, но довершила все дело третья сотня: детектив алчно сверкнул глазами и назвал имя женщины, с которой сфотографировал Баллантайна.
Дерек и Сабрина поняли, что заключили весьма выгодную сделку.
Не откладывая дела в долгий ящик, они вылетели в Таллахасси, где жила упомянутая детективом Джанет Лавин. Удостоверившись, что ее имя нигде публично упомянуто не будет, эта находившаяся нынче в разводе женщина рассказала о своих встречах с. Баллантайном, которые продолжались в общей сложности около шести месяцев. Завершились они из-за боязни Джанет, что муж обо всем узнает. Ллойд Баллантайн был извращенцем и имел обыкновение стегать свою любовницу кнутом. Она не возражала, когда судья завязывал ей глаза или использовал в любовных играх наручники, но кнут ее напугал.
То ли оттого, что ей приглянулся Дерек, то ли потому, что ей вообще нравилось быть в центре внимания, но Джанет неожиданно разговорилась и довольно подробно поведала о том, как они с судьей познакомились и где и при каких обстоятельствах встречались. Более того, она описала Дереку с Сабриной извращенные сексуальные фантазии Баллантайна, а также сообщила имена нескольких женщин, которые, по ее сведениям, также встречались с судьей и могли, будь у них такое желание, подтвердить ее слова.
Это самое «будь у них такое желание» являлось вовсе не пустой фразой, поскольку все женщины Баллантайна были замужем, а иные продолжали оставаться в браке и сейчас.
К сожалению, Джанет Лавин ничего не знала о коррупции в Верховном суде, о том, что Баллантайна шантажировали, и уж тем более не подозревала о существовании у него каких-то секретных документов.
Возвращаясь по шоссе в Вермонт на скорости семьдесят миль в час, Дерек вдруг услышал хлопок, а потом почувствовал, как его «СААБ» стало заносить в сторону. «Шина лопнула!» — подумал Дерек, отчаянно выкручивая рулевое колесо, чтобы удержать автомобиль на дороге. Благополучно притормозив у обочины, он вытер выступивший на лбу холодный пот и посмотрел на Сабрину. Вне всякого сомнения, дорожное происшествие, едва не стоившее им обоим жизни, сильно ее потрясло.
Не ментше был потрясен и Дерек. Прежде у него никогда шина на скорости не лопалась; кроме того, он не знал, как такое могло произойти: шины у него на автомобиле стояли совсем новые и были снабжены металлическим кордом как раз для того, чтобы подобной неприятности не случилось.
Характер повреждения позволял предположить, что шину его «СААБа» продырявил выстрелом из винтовки с оптическим прицелом засевший в лесу у дороги снайпер. Придя к такому крайне неприятному выводу, Дерек поменял колесо, и они с Сабриной поехали дальше. Разумеется, он ни слова не сказал ей о своих подозрениях.
18
Апрельский день подходил к концу. Первую его половину Дерек провел с Джастином и его друзьями, пытаясь доставить вместе с ними подробный план репортажа о махинациях с избирательными фондами; вторую половину он сидел у телефона, дозваниваясь до бывших любовниц Баллантайна, чьи имена назвала ему Джанет Лавин. В промежутках между этими двумя занятиями он пытался установить контакт с Сабриной, которая, как ему казалось, в последнее время совершенно перестала его понимать.
Ни в одном из этих начинаний он полностью не преуспел и чувствовал себя отвратительно. Во-первых, он ужасно устал, а во-вторых, испытывал сильное раздражение по отношению к шумной компании молодежи, обитавшей теперь в сарае. Поздний обед в этом смысле никакого успокоения ему не принес. За столом в этот вечер собралось восемь человек. Они звенели тарелками и ложками, говорили все разом, спорили, перекрикивая друг друга.
132 
