Наверное, авторица писала этот роман первым и не думала, что будет продолжение про Бродика и Рамзи(здесь-... 
23 
Арман чуть улыбнулся.
– Если бы я мог этого добиться всего лишь одной ночкой, как ты выражаешься, я бы этим гордился.
– Ты невозможен!
– Я честен. Джессика, постарайся остыть хоть на минуту и рассудить здраво. Ты все равно уже согласилась лететь, что такого нового я сказал, отчего ты так взбеленилась?
– Потому что! Потому что одно дело – полететь в другую страну на время, зная, что вернешься к своей прежней жизни, домой, и совсем другое – взять и за полчаса сменить страну проживания в принципе. Считай, эмигрировать. Бросить все…
– Нажитое непосильным трудом? У тебя есть фамильный сервиз? Любимый шкаф твоей прабабушки? Доска от борта «Мэйфлауэр», на котором приплыл твой прапрапрапрадед? Джесс, опомнись! Вы с Элли живете в съемной квартире, да еще и без денег. И вы всегда жили на съемной квартире, разве нет?
– Да, потому что ты выгнал Фрэнка из родного дома! И пускай мы с Моникой не были баронессами, но мы любили друг друга, мы были единой семьей, а ты – ты даже ни разу не прислал младшему брату письма со словами поддержки!
– Джессика, ты многого не знаешь, а твой темперамент не позволяет тебе мыслить здраво…
– Зато у тебя темперамент вообще не запланирован. Только график – остальное на фиг! Интересно, сколько же времени ты отводил на секс со мной? Десять минут? Полчаса? Потом быстренькое изложение твоих планов, моя капитуляция и отъезд, так? А что, если бы мой оргазм затянулся? Ты бы попросил меня поторопиться?
Теперь Арман расхохотался.
– Ты неподражаема. Но на подобный убийственный вопрос нужно отвечать честно. Так вот, я был застигнут врасплох случившимся, Джессика. Для меня это неожиданность, как и для тебя. Хорошо. Чтобы не возбуждать ярость масс, я просто предлагаю тебе полететь во Францию и пожить в моем доме, пока Элисон не привыкнет ко мне, маме и тетушке Кло. Собственно, это я и собирался сказать, потому что у меня есть дурацкая привычка все подытоживать. Но потом я к тебе прикоснулся и…
– …И не смог справиться с собой. Не неси чушь, Арман Рено! Ты взрослый мальчик, пора юношеского онанизма в женской раздевалке осталась далеко в прошлом, пора отвечать за свои действия!
– Только не в твоем случае. Глядя на тебя, я все чаще думаю о судьбе… или роке.
Черные глаза глядели на нее нежно и задумчиво, и от этого переворачивалось в груди сердце. Джессика не знала, что и думать. Неужели можно так врать? Вот так, глядя в глаза?
С самого начала, сталкиваясь руками, случайно прикасаясь друг к другу, они вздрагивали, как от удара током. С самого первого мгновения их встречи в воздухе висело странное, томительное напряжение, подспудно перераставшее в какую-то сладострастную истому. Джессика это чувствовала, но вот чувствовал ли Арман? Кто она для него: одна из многих… или первая из многих?
– Лучше бы я сразу легла спать у Элли в комнате! Не надо было сюда приходить!
– Но ты пришла. И откликнулась на мой призыв. Даже больше, чем откликнулась.
Джессика снова залилась краской, вспомнив волны блаженства, гуляющие по всему телу, вспомнив жадные, бесстыдные и прекрасные прикосновения этих могучих рук, так спокойно лежащих сейчас у него на коленях.
Он зажег в ее крови огонь, и Джессика Лидделл понятия не имела, чем его погасить. Вернее, кажется, имела. Но ни за что на это не согласилась бы!
– Извините! Прошу прощения, ежели моя распущенность порушила ваши баронские планы!
– Я не думал в тот момент ни о каких планах, рыжая ведьма! Я просто не мог остановиться, точно так же, как и ты.
– Ошибаешься! Я остановилась!
– И я до сих пор не понимаю, почему?
– Потому что опомнилась! Пришла в себя! Поняла, что на самом деле я тебе отвратительна!
– Серьезно?
– Да, и нечего ухмыляться! Возможно, ты удивишься, но для меня мораль – не пустое слово, а вот ты не узнаешь ее, даже если она выскочит из кустов и даст тебе по голове!
– Выходит, я был просто не слишком сообразителен и неправильно истолковал твои сигналы. Я по глупости предположил…
– Ты меня просто поймал в момент слабости. Я устала. Вкусная еда, много красного вина, задушевный разговор… Я не люблю тебя, Арман, и более того, мне противны мужчины, которые беззастенчиво используют женщин в своих целях, а потом выбрасывают их за ненадобностью, как… как перегоревшие лампочки!
– Лампочки?!
– Да, лампочки! Пощелкал ими, они зажглись, потом перегорели, и ты их выкинул!
– Так ты зажглась?
– Дурак несчастный! А о своем решении проблемы можешь забыть!
23 
