15 
В общем, когда я закончила все это объяснять – то есть, примерно тогда, когда я плакала уже так сильно, что больше не могла говорить – папа начал мрачно бурчать что-то о том, что он сделает с дедушкой, когда увидит его в следующий раз.
Тем временем доктор Натс поднял глаза от листка бумаги, на котором что-то писал все время, пока я говорила, посмотрел мне в глаза и сказал нечто удивительное. Он сказал:
– В жизни иногда случается, что ты падаешь в яму, из которой не можешь выбраться самостоятельно. Вот тут и помогают друзья. Однако они не смогут помочь, если ты не дашь им понять, что ты в яме.
Я опять заморгала. Все это очень странно, но… об этом я как-то не подумала. Понимаю, это звучит тупо, но идея обратиться за помощью как-то никогда не приходила мне в голову.
– Ну, теперь, когда мы действительно знаем, что вы в яме, – протянул доктор Натс в манере жителя Среднего Запада, – вы позволите нам протянуть вам руку помощи?
Суть в том, что я сомневалась, что кто-нибудь может это сделать. В смысле, помочь мне выбраться из ямы. Я упала так глубоко, и я так устала… что даже если кто-то бросит мне веревку, я сомневаюсь, что мне хватит сил за нее ухватиться.
– Наверное, – сказала я, шмыгал носом, – это было бы хорошо. В смысле, если это сработает.
– Сработает, – спокойно так сказал доктор Натс. – А сейчас я хочу, чтобы вы завтра утром сходили к своему врачу, пусть он пошлет вас на общий анализ крови. Проверим на всякий случай, чтобы ничего не упустить. Некоторые заболевания могут влиять на настроение, так что нам нужно их исключить. В том числе и менингит, конечно. Потом после уроков придете ко мне на первый сеанс терапии. Мой офис очень кстати находится всего в нескольких кварталах от вашей школы.
У меня вдруг во рту пересохло. Я уставилась на доктора Натса.
– Я… не думаю, что я могу завтра пойти в школу.
Казалось, он удивился.
– Это почему же?
– Просто… я просто,..
Мое сердце бешено забилось в груди.
– Просто не могу. Может быть, мне лучше начать ходить в школу с понедельника? Ну, знаете, начать с чистого листа и все такое…
Он только молча посмотрел на меня сквозь очки в тонкой серебряной оправе. Я заметила, что глаза у него голубые. А кожа вокруг них морщинистая, и они кажутся добрыми. Словом, у него такие глаза, какие должны быть у ковбоя.
– Или… может, вы мне что-нибудь выпишете? Лекарство какое-нибудь, чтобы мне было легче.
В идеале мне нужен такой наркотик, чтобы я напрочь отрубилась и мне не нужно было ничего чувствовать и ни о чем думать до… до самого выпуска.
И снова мне показалось, что доктор Натс точно знает, что я имею в виду. И, похоже, ему это кажется забавным.
– Миа, я психолог, – сказал он, чуть заметно улыбнувшись. – А не психиатр. Я не выписываю лекарства. У меня есть коллега, который может их выписать, когда я чувствую, что пациент в этом нуждается. Но не думаю, что вам это нужно.
Что-о? Он очень сильно ошибается! Мне нужны лекарства. Много лекарств! Кому они нужнее, чем мне? Никому! А он только потому мне отказывает, что не видел мою бабушку.
Тут я вдруг увидела, что доктор Натс недоуменно моргает, а папа неловко ерзает на стуле. Тогда только я поняла, что последнюю фразу произнесла вслух.
Упс!
– Ладно, ты же знаешь, что это правда, – сказала я папе, оправдываясь.
– Я знаю, – ответил он, – уж поверь.
– Познакомиться с вашей бабушкой – это то, что мне очень хочется когда-нибудь сделать, – сказал доктор Натс. – Очевидно, она для вас очень важна, и мне было бы интересно увидеть динамику отношений между вами. Но, опять же… в этой анкете вы нигде не отметили, что вас посещают мысли о самоубийстве. Более того, на вопрос, испытываете ли вы желание убить себя, вы ответили «Никогда».
– Ну… – мне было неловко. – Это потому, что для того, чтобы убить себя, мне нужно было бы встать с кровати. А этого мне совсем не хочется делать.
Доктор Натс улыбнулся.
– Не думаю, что в вашем конкретном случае нужны препараты.
– Но мне нужно хоть что-нибудь, – сказала я. – Потому что иначе я не знаю, как я продержусь до конца дня. Серьезно. Не хочу вас оскорбить, но вы не знаете, каково сейчас учиться в средней школе. Я не шучу, это очень страшно.
– Знаете, Элеонора Рузвельт, у которой была голова на плечах, мало кто станет с этим спорить, – сказал доктор Натс, – так вот, она однажды сказала: «Делай каждый день что-нибудь такое, что тебя пугает».
15 
