48 
* * *
— Не могу поверить, что ты сказал это! — зарычал Джулиус, как только автоматические двери за ними закрылись, оставив их наедине в тамбуре. Повернувшись, он посмотрел на мужчину, который был его лучшим другом с пеленок. — Особенно после того, как ты сам убеждал меня, что это плохая идея признаться ей в том, что я могу быть ее второй половинкой из-за ее страхов после жизни с Жан Клодом, и что она может слишком бурно отреагировать.
— Это был Кристиан, а не я, — возразил Маркус.
— Ты сказал что-то похожее еще в Италии, прежде чем мы прилетели сюда, — с мрачным выражением лица настаивал Джулиус.
— Ну, ладно. Меня больше заботило решение проблем прошлого, чем это. И не беспокойся — она не убежит, — твердо произнес он. — Я бы не выдал тебя, если бы это было не так. Да, она боится отношений после своего опыта с Жан Клодом, но ее мысли меняются. Вы половинки одного целого. И как и ты, она больше не может с этим бороться.
Джулиус нахмурился в ответ на эти слова, зная, что все это правда. Несмотря на то, что он желал ее, любил и чувствовал, что нуждается в ней, он должен был сближаться с ней очень неспешно, с опаской, должен был злиться на нее, но вместо этого хотел любить ее, лелеять и дать ей все, в чем она нуждалась. Эта тяга была сродни потребности в крови, поскольку его потребность в Маргарет было невозможно игнорировать ни теперь, ни прежде. И это мучило его все те столетия, которые они были порознь, наполняя сны воспоминаниями о ее смехе, запахе и вкусе, а после пробуждения, когда ее не оказывалось рядом, делая его несчастным и одиноким.
— Это правда, Джулиус, — произнес Маркус, по-видимому, расценив его молчание как возражение. — Ты запутался и сбит с толку. В данный момент твое сознание для меня — открытая книга. Я знаю, что ты снова в нее влюбился.
— Я никогда не переставал любить ее, — мрачно признался Джулиус. — Несмотря на все, я не мог заставить себя забыть ее.
— Да, — печально сказал Маркус, а затем пожал плечами и пробормотал: — Вы половинки.
Джулиус отвернулся и шагнул к двери вагона. Его глаза сразу же нашли Маргарет. Она беседовала с Тайни, а в выражении ее лица отражались неуверенность и смущение. Ему сразу же захотелось броситься к ней, сжать в объятиях, успокоить и сказать, что все будет хорошо.
— Она не убежит, но мы до сих пор не знаем, что же все-таки произошло, когда родился Кристиан, — тихо заметил Маркус.
Джулиус горесно поджал губы.
— Почему она не помнит меня? Нас? Нашу встречу и то, как мы любили друг друга?
И повернувшись к Маркусу спросил:
— Я так понимаю, ты не увидел в ее памяти ничего, что могло бы помочь понять это?
— Нет. — Он с сожалением покачал головой. — Я несколько раз забирался к ней в голову, но так ничего и не нашел. Как я понял еще в Калифорнии, воспоминания того времени просто исчезли. Если бы я не знал наверняка, то сказал бы, что это совсем не та женщина.
— Она моя Маргарет, — твердо сказал Джулиус.
— Да, конечно. Но… почему у нее совсем нет воспоминаний о тебе? Если бы она была смертной, то я бы предположил, что всему виной воздействие «трех на одного», благодаря которому можно стереть память, но такое нельзя проделать с бессмертным.
Джулиус упрямо стиснул челюсти:
— Это не имеет значения. Я уже говорил тебе, когда ты впервые сказал мне об этом, вернувшись из Калифорнии… Очевидно, с ней что-то сделали. И все совсем не так, как мы думали.
— Я согласен с тем, что с ней что-то сделали. Но что? И почему? И что более важно, невинна ли она сама?
Джулиус несчастно вздохнул, не зная ответов на вопросы:
— Я молю Бога, Маркус, чтобы так и было. Я так сильно ее люблю, что могу простить почти все… но только не попытку убить нашего собственного сына!
Глава 8
— Прибыли, — объявил Тайни, когда поезд стал сбавлять ход.
Маргарет выглянула в окно, провожая глазами мерцающие в темноте огни, — их состав заходил на крупную хорошо освещенную станцию. Звук открывающихся автоматических дверей привлек ее внимание, и, обернувшись, она увидела Джулиуса и Маркуса, возвратившихся в вагон. Нотте послал ей ободряющую улыбку и, остановившись у багажного отсека, принялся доставать их вещи.
Видимо, им еще долго не выпадет возможность поговорить, поняла Маргарет и почувствовала что-то вроде облегчения. Ей нужно было время, чтобы свыкнуться со всем происходящим в последние дни.
48 
