44 
Конечно, маловероятно, что она вообще испытывает к нему какое-либо влечение, не говоря уже о таком сильном сексуальном вожделении, которое испытывает он. Инес ведь не пила сладкий экстази, так что скорее всего, когда он заключит ее в объятия и начнет срывать одежду, она перепугается насмерть и, чего доброго, начнет кричать и звать на помощь.
Томас поморщился, посмотрел на дорогу и с облегчением увидел, что подходит трамвай. Чем дальше он будет находиться от Инес, тем лучше. Когда трамвай остановился, он, пропустив нескольких пассажиров, достал свой проездной и вошел в вагон. Несмотря на позднее время, пассажиров было много. Туристы гуляли по городу всю ночь, наслаждаясь предлагаемыми удовольствиями, как непослушные дети, неожиданно оказавшиеся на время уик-энда без надзора родителей.
Томас посмотрел на свободные места, сунул проездной обратно в карман и, увидев пару свободных сидений, прошел в середину вагона. Он сознательно уселся на ближнее к проходу сиденье — так оставалась надежда, что к нему никто не подсядет. Вряд ли какой-то из женщин, которые так мило улыбались ему на остановке, захочется терпеть неудобства, протискиваясь мимо него к сиденью у окна. Скрестив руки на груди, Томас хмуро взглянул в сторону водителя, трамвай почему-то продолжал стоять, хотя пассажиров на остановке не осталось.
Двери вагона снова открылись, и Томас в нетерпеливом раздражении посмотрел на кабину вагоновожатого. Томас понял, что водитель, должно быть, ждет запоздавшего пассажира, и вновь отвернулся к окну, мысленно представляя карту города, которую он купил в вестибюле отеля. Координаты сотового телефона Маргарет выводили к центру самой старой части Амстердама — району Де Валлен. Этот район также был известен как Россе-Буурт — квартал красных фонарей.
Томас не представлял, какие обстоятельства могли привести Маргарет в подобный район, хотя ничего отвратительного, ужасного или хотя бы просто отталкивающего в самом квартале не было. В целом это было уникальное место с рядами старых зданий по обеим сторонам канала, который пересекали несколько мостов. Набережные канала были превращены в пешеходные зоны, вдоль которых располагались бары, ночные клубы, известные почти всему миру эротические шоу и пресловутые подсвеченные красным светом витрины, в которых зазывно извивались или просто сидели полуодетые женщины. Все это выглядело настолько чистым и привлекательным, что те, кто приезжал на Россе-Буурт, чтобы окунуться в порок, очень удивлялись отсутствию мрачных закоулков и пристающих к прохожим проституток.
И все же Маргарет могла бы отправиться туда только в силу каких-то особо серьезных обстоятельств. Впрочем, она могла оказаться в этом районе проездом, направляясь по какому-то одной ей известному адресу, и к тому времени, как он доберется до Россе-Буурт, Маргарет уже уедет оттуда, но все это нужно проверить.
Из задумчивости Томаса вывела какая-то девица, бесцеремонно протискивавшаяся к сиденью у окна. Подняв глаза, он прямо перед собой, увидел обтянутую брюками делового костюма аккуратную, в форме перевернутого сердечка попку Инес. Его руки сами собой потянулись к бедрам девушки, но Томас вовремя спохватился и, как ему показалось, вполне естественным движением сложил руки на груди. Наконец протиснувшись между спинкой переднего сиденья и коленями Томаса, Инес со вздохом облегчения опустилась на сиденье у окна.
— О Господи, мне пришлось бежать, чтобы успеть на трамвай, — чуть запыхавшись, сказала она и улыбнулась Томасу. — Хорошо, что ты сообразил подождать, иначе я вряд ли успела бы догнать тебя.
Несколько секунд Томас молча смотрел на нее, не в силах смириться с ужасом происходящего, затем прорычал:
— Инес, что ты здесь делаешь? Немедленно возвращайся в отель!
Когда Инес поняла, что Томас не шутит, улыбка исчезла с ее лица, уступив место гримасе недовольства.
С кислым видом Инес сунула руку в карман, случайно коснувшись Томаса, он поморщился, словно от зубной боли, и, резко отдернув руку, отстранился от девушки, едва не свалившись со своего сиденья. Инес озадаченно взглянула на него и молча протянула Томасу сложенный листок.
Мгновение он смотрел на бумагу, затем осторожно взял листок, стараясь даже пальцем не коснуться руки Инес. Но не мог же он зажать себе нос, чтобы освободиться от ее пьянящего запаха, который буквально врывался в его раздувшиеся ноздри. Крепко стиснув зубы, Томас развернул листок.
44 
