Прошла минута, и Годфри просипел:
— Я не могу.
— Что ты не можешь? — встревожилась Мерри и, согнувшись, тоже залезла под повозку. Потрогав его лоб, она убедилась, что у парнишки сильный жар. — Ты слишком слаб, чтобы идти? Тогда я позову людей и…
— Нет, миледи, — быстро ответил парнишка. — Я не смогу сегодня спать на повозке, потому что Уна наверняка убьет меня во сне за мое поведение прошлой ночью.
Мерри заколебалась, но, поскольку разговор уже был начат, решила его продолжить:
— А что ты сделал?
— Я… — Он надолго замолчал. Даже в полумраке Мерри увидела, как его лицо исказила гримаса отвращения к самому себе. Ему потребовалось время, чтобы набраться смелости и честно сказать: — Я плохо помню, но боюсь, я хотел заставить ее… — Больше он не смог вымолвить ни слова, только опустил голову и ожесточенно ею замотал.
На Мерри произвела впечатление его честность, и подкупило его искреннее раскаяние. Она только спросила:
— О чем же ты думал, Годфри?
— Я вообще не думал, — выпалил он и хрипло вздохнул. — Иначе я никогда не позволил бы себе… Если честно, миледи, я сам не могу понять, что на меня нашло. Я просто… — Он замолчал, так и не найдя подходящих слов, и с совершенно несчастным видом отвернулся.
Мерри попыталась придумать, как сгладить ситуацию, но, откровенно говоря, сама была в растерянности. А потом Годфри неожиданно поднял голову, как-то по-щенячьи заглянул ей в лицо и жалобно спросил:
— Вы скажете Уне, что я очень жалею о случившемся? Клянусь, я никогда не допустил бы ничего подобного, если бы был в своем уме.
Мерри очень хотелось снять с плеч мальчика эту тяжелую ношу, но она понимала, что это будет неправильно.
— Думаю, ты должен сказать ей все это сам.
Его бледную физиономию моментально исказила паническая гримаса. Он затравленно оглянулся и просипел:
— Да она и разговаривать со мной не захочет.
Почувствовав, что ее сердце буквально тает от симпатии к несчастному пареньку, Мерри сказала:
— Нет, она знает, что ты болен, и примет твои извинения.
— Да, приму.
Мерри и Годфри одновременно повернули головы в сторону, откуда раздался голос. Уна сидела на корточках у повозки и заглядывала под нее. Было ясно, что она находится там уже давно и почти все слышала.
— Я видела, как вы направились сюда, — сказала она, — и решила удостовериться, что все в порядке. Мало ли, вдруг у парня опять с головой проблемы и он решит напасть на вас. Тогда лэрд уж точно сломает ему шею.
— Уна, мне так жаль, — начал Годфри, но служанка взмахом руки призвала его к молчанию.
— Я все слышала. И на первый раз прощаю. Можешь спать в повозке, но только не думай о том, чтобы использовать клеймор, который ты прячешь в брэ.
Годфри залился краской, а Мерри прикусила губу, чтобы не расхохотаться. Было трудно представить, что парень мог напасть на Уну, если он даже говорить об этом не может и краснеет при упоминании определенных частей своего тела, как девственница… Точнее, девственник. Нет, все произошедшее было выше ее понимания. Мерри могла бы поклясться чем угодно, что Годфри совсем не тот человек в свите ее мужа, который мог бы напасть на женщину. Очевидно, Уна была того же мнения, иначе она так легко не простила бы его.
— Пошли, — сказала Мерри, — тебе надо встать с мокрой земли и залезть в повозку.
— Да, миледи. — Он вылез из-под одеяла и пополз на четвереньках, волоча одеяло за собой.
Только теперь Мерри обратила внимание на то, какое оно тонкое и протертое, местами почти насквозь.
Проводив взглядом эту жалкую тряпицу, Мерри подняла глаза на Уну, но та заговорила, не дав хозяйке и рта открыть:
— Там есть шкуры и несколько одеял. С ним будет все в порядке.
Мерри кивнула, но все же сочла нужным предложить:
— Ты уверена? Может быть, ляжешь спать в палатке со мной и Алексом?
— Ну конечно, Алекс будет особенно доволен, — фыркнула Уна. Она внимательно посмотрела на Годфри и улыбнулась. — С молодым человеком, похоже, все в порядке. У него ясные глаза и язык не заплетается, как накануне.
Прежде чем Мерри смогла как-то среагировать или сказать что-то о состоянии глаз юноши, подошел Алекс. Он заметно покачивался.
Уна проследила за взглядом хозяйки и сухо заметила:
— А вот у вашего мужа глаза какие-то мутные. Вы бы лучше увели его в палатку, иначе он рухнет и уснет, где стоит.