Глава 25

Хани допела, и присутствующие стали просить ее спеть еще.

— Хорошо, — сдалась девушка. — Но эта песня будет последней.

— Спой мою любимую, дорогая! — крикнул О'Леари.

— Хорошо, Поуп, пою специально для тебя. — Кивнув пианисту, она сказала: — Играй «Мой старый дом в Кентукки».

Прохаживаясь между столами, Хани случайно бросила взгляд на человека с острым носом, пристроившегося в углу салуна. Вдруг он тоже посмотрел на нее, и слова замерли у Хани на устах: перед нею был Джейк Симмонс. Узнав ее, негодяй зловеще улыбнулся. Первым желанием девушки было убежать, как она уже однажды убежала от преступника. Она повернулась, но спину ей жег его пронзительный взгляд.

Хани заставила себя допеть, а потом, не дожидаясь аплодисментов, бросилась наверх.

— Постой, сестра. — Девушка похолодела, увидев, как Симмонс выступил из тени лестницы. — Ты, видно, настолько перепугалась, что решила уйти в темноту, вместо того чтобы остаться на людях, а значит, в безопасности.

— Чего ты хочешь, Симмонс?

— В какой комнате ты живешь, сестра? — схватив ее за руку, спросил Джейк.

— Отпусти меня или я закричу, — пригрозила девушка.

— Пикни только, и замолчишь навеки! Мы пойдем с тобой прогуляться.

— Я никуда с тобой не пойду, разве только в тюрьму! Там тебя ждет уютная камера! — огрызнулась Хани.

Тут из комнаты Лили вышел светловолосый незнакомец.

— У меня в руке нож, — прошептал Симмонс на ухо девушке. — Отправлю тебя к праотцам раньше, чем ты поймешь, что происходит, если только рот откроешь.

— А! «Просто Хани»! — улыбнулся блондин. — Добрый вечер!

— Шагай своей дорогой, приятель! — процедил сквозь зубы Джейк.

Незнакомец вопросительно посмотрел на девушку:

— Могу я чем-то помочь, мэм?

— Вообще-то можете, — смело заговорила Хани, но тут же почувствовала, как в ее спину упирается острие ножа. — Я жду шерифа, так не могли бы сказать ему, что я пока занята? — Она надеялась, что, услышав такое сообщение, Люк заинтересуется, чем это она занимается. Девушка приветливо улыбнулась. — Я не расслышала вашего имени, мистер…

На лице блондина промелькнула ослепительная улыбка.

— Зовите меня просто Чарли. Как только Чарли ушел, девушка сказала Симмонсу:

— Советую тебе убираться отсюда подобру-поздорову, пока не схлопотал неприятностей. Впрочем, и мне они не нужны. У меня здесь хорошее место, и я не хочу его терять. Так что уезжай-ка из Стоктона, а я буду молчать.

— Почему бы мне не убить тебя прямо сейчас? — Ты не так глуп, — заявила Хани. — Если убьешь меня, то тебе отсюда не уйти. Шерифу не по нраву, когда в его городе кого-то убивают.

— Шлюхи никого не волнуют!

— Кроме шерифа. Видишь ли, он спит со мной.

— Так ты об этом говорила, сообщая мне, что у тебя здесь «хорошее место»? — ухмыльнулся Симмонс.

Хани заметила, что уверенность негодяя поколебалась.

— Я же видела, как ты убил Шелдона Петерса, но молчала об этом, не так ли? — заговорила она. — У меня свои дела, и я не лезу в чужую жизнь. Мой девиз — жить самой и давать жить другим.

Негодяй улыбнулся.

— Ну хорошо, сестра. Мне и в самом деле не хочется накликать на себя еще больше неприятностей, чем я уже имею. Не худо бы подзаработать деньжат, так что я сыграю несколько партий в покер, а затем двинусь дальше. — Он отпустил руку девушки, и она смогла наконец перевести дыхание. — Но я не позволю тебе уйти. Я должен все время тебя видеть.

— Симмонс, я и так все время на виду!

— Ну так спускайся вниз! — приказал он.

Симмонс отвел Хани вниз и уселся за игральный стол. Хани опустилась на стул рядом с Поупом О'Леари. Играя в покер, Джейк то и дело бросал на девушку хмурые взгляды. Хани не сомневалась: что бы Симмонс ни говорил ей, он не оставит ее в живых перед отъездом из Стоктона. Она могла надеяться лишь на то, что Люк вернется раньше, чем подонок закончит игру, и спасет ее.

Хани невольно принялась наблюдать за игрой Симмонса. Тот нарочно проиграл несколько партий, а затем выиграл одну, когда на кону было больше денег, чем вначале игры. У Симмонса было четыре туза, когда он сорвал банк, и девушка заметила, как он прикрыл эти тузы ладонью. «Судя по всему, — решила она, — Симмонсу мало одного выигрыша».

Так оно и оказалось.

Ставки все увеличивались, из игры выбывало все больше и больше участников. Наконец за столом остались лишь Симмонс, Джесс Кэлун и все тот же незнакомый блондин.

  95