ГЛАВА 28

Аманда чувствовала себя неважно. Однако, она была уверена, что ее недомогание не было вызвано той неистовой любовью, которой они предались с Грэнтом после спаривания лошадей. Кроме пары ссадин и раздражения кожи из-за того, что Грэнт натер ее своей бородой, она не получила никаких повреждений.

Спустя неделю ей не хватало сил, чтобы провести на ногах день. Она обнаружила, что может заснуть прямо посреди разговора. Необычно теплый сентябрь только усугубил ее недомогание, и Аманда с нетерпением ожидала похолодания.

Кроме постоянного утомления, что само по себе было странным, у нее увеличились и припухли груди. Немного погодя, она заметила, что у нее начинает кружиться голова, если она слишком быстро встает со стула.

Аманда не решалась сообщать об этих тревожных симптомах Грэнту, который был ужасно занят все эти дни. Затем как-то утром ей срочно понадобился таз, так как она почувствовала ужасную тошноту. Рвота продолжалась у нее до обеда, после чего ее охватило необыкновенное чувство голода. Так продолжалось несколько дней: с утра ее неизменно тошнило, а ровно в полдень все прекращалось, как по мановению волшебной палочки. И она поняла, что беременна. Тем более, у нее нарушились месячные, чего с ней не случалось со времени свадьбы.

Аманда не могла понять, почему это открытие ее так удивило: ведь это должно было произойти — раньше или позже. Она задумалась о живом существе, развивающемся внутри ее. Прежде она никогда не думала о материнстве, и теперь ей стало интересно, какой матерью она окажется. Она представила себе ребенка, вообразила, как будет его носить, кормить грудью. Ее ребенка! Ее и Грэнта!

Затем она испугалась, что, как и ее мать, может умереть во время родов. Но ее мать была слабой и нежной женщиной, судя по описаниям отца. Аманда успокоилась, напомнив себе, что сама она сильная и здоровая, что в жизни не болела ни дня. У нее были все основания считать, что она сумеет благополучно родить и позаботиться о ребенке.

А заботиться о нем она будет, так как она любит его отца. Чем больше она думала, тем в большее возбуждение приходила. Через несколько недель, решила она, я выучу колыбельные песни, чтобы баюкать дитя.

Мечтая, она задумалась, какого цвета будут у ребенка глаза: зеленые или голубые. Он обязательно будет черноволосым. Может, с родинкой на щеке, как у Грэнта. Унаследует ли ребенок ее страсть к жевательной резинке? Ее умение играть в карты? Высокомерие и ум Грэнта? Чей характер окажет больше влияния на него?

Когда Аманда поняла, что с нею происходит, то только усилием воли сдержалась, чтобы не разболтать каждому и всем новость. Она сама хотела сообщить об этом Грэнту, чтобы увидеть его реакцию, его истинные чувства. Со дня пикника она бесконечное число раз говорила ему о своей любви, но он ни разу не ответил ей тем же. Достаточно разумная, чтобы не верить словам, она все-таки очень хотела услышать от него это.

Да и какая жена хочет быть простым украшением в доме мужа, выполняющей роль ласковой хозяйки для его гостей и удобной грелки в его постели. Аманда хотела удостовериться, что он уважает ее самое, а не только мать своих детей, служащую для продления его рода.

Поэтому она и решила молчать, даже не сообщила ничего Бэтси, так как боялась, что та разболтает Тэду, а Тэд — Грэнту. Кроме того, рассуждала она, впереди достаточно времени, за которое они разрешат все проблемы; времени, за которое она сможет убедиться в чувствах Грэнта, понять, что он любит ее.

Если бы Грэнт задумался, почему Аманда прекратила свои верховые прогулки на Дымке, он решил бы, что Аманда просто боится после той истории с шипами. Через пару недель так и случилось.

— Нельзя же бесконечно бояться, Аманда. Ты знаешь причину, по которой Дымка вела себя так странно. Больше этого не повторится.

— Я понимаю, но я боюсь ее… Ну, это не совсем так, — уточнила она. — Все дело в этой ужасной жаре, из-за которой я так быстро устаю. Я не хочу жариться и потеть на солнце. Когда похолодает, я снова начну ездить верхом.

  121