Особенно,... 
71 
Но Сэм не слышала его. Освобожденная от ужасных ботинок, она на полном ходу влетела в салун, двойные двери которого захлопали, словно крылья летучей мыши. Не сбавляя скорости, она быстро прошмыгнула мимо остолбеневшего бармена и нескольких посетителей, которые сразу же забыли о своих картах и разинули рты. Громко стуча сапогами и перепрыгивая сразу через две ступеньки, она взбежала по лестнице на второй этаж. Ей вслед неслись панические вопли Чеса, которым вторил очнувшийся бармен.
Заинтригованные всей этой суматохой, из нескольких дверей высунулись полуодетые женщины, некоторые из них зевали во весь рот. Среди них Сэм узнала Молли.
— Привет, Молли, — радостно закричала она. — Ты можешь поговорить со мной минуточку?
— Гм, — заколебалась Молли. — Тебе не следовало сюда приходить, Саманта.
— Ах, зови меня Сэм, как все.
И прежде чем Молли, которая так ловко умела приводить и выпроваживать своих клиентов, успела что-либо сообразить, Сэм оказалась у нее в комнате и закрыла дверь. Повернувшись к девушке из салуна, Сэм приняла серьезный вид.
— Молли, мне нужна помощь. Молли от растерянности вообразила себе Бог знает что и выпалила:
— Я не могу помочь тебе бежать, Сэм! Трэвис выгонит меня из города, и мое счастье, если перед этим меня не вымажут в смоле и не изваляют в перьях. А хуже того, Чес возненавидит меня на всю жизнь!
Сэм успокаивающе замахала руками:
— Не волнуйся, Молли. Такая помощь мне не нужна.
— Ты влипла? — спросила Молли.
— Влипла? — повторила Сэм, наморщив лоб в недоумении. — Ах, это! — воскликнула она, когда до нее наконец дошло, что имела в виду Молли. — Нет. Во всяком случае, я так не думаю.
— Ну, тогда я чего-то не понимаю, — призналась Молли.
В темных глазах Сэм зажегся хитрый огонек.
— Ты очень хорошо знаешь мужчин, и чего они хотят, Молли. Мне нужно, чтобы ты научила меня, что надо сделать, чтобы Трэвис снова захотел меня.
— Снова?
— Ага, — кивнула, усмехаясь, Сэм. — Снова. Я так хочу зажечь его, чтобы у него волосы на голове загорелись.
Молли порочно улыбнулась:
— Милочка, ты пришла именно туда, куда надо. Через полчаса Чес волок Сэм по улице и ругал ее на чем свет стоит:
— Если Трэвис узнает, где ты была, у меня голова будет звенеть неделю. Что это за сверток, что дала тебе Молли? С тобой неприятностей не оберешься.
— Не твое дело, Чес Браун, — строго ответила она. — А если ты будешь держать рот на замке, то и Трэвис не узнает об этом, и не будет задавать лишних вопросов. Да он вообще ни о чем не узнает, если ты не проговоришься.
Чес недоверчиво посмотрел на нее:
— В этом-то городе! Да он наверняка уже все знает. Кто-то наверняка уже успел нашептать ему.
— Ерунда! Он не знал, что я играю на деньги, целую неделю. Послушай, Чес, я тебе обещаю, что к тому времени, когда он об этом узнает, это уже не будет иметь никакого значения. — Сэм скрестила пальцы за спиной и загадала, чтобы ее желание сбылось. Только бы Трэвис не поймал ее раньше времени и не раскрыл бы ее план.
— Тогда поклянись, что не замышляешь побег.
— Не в этот раз, Чес. Даю слово. Не сейчас.
Трэвис с хмурым видом возвел глаза к потолку гостиной. Что за чертовщина творилась в его спальне? Сэм приняла ванну и отправилась наверх с полчаса назад, и с тех самых пор он постоянно слышал эти непонятные звуки. Последние десять минут ему казалось, что вместе с ней в комнате оказался дятел; его успокаивало только то обстоятельство, что весь этот шум свидетельствовал о том, что она была наверху и пока не пыталась сбежать.
Вот опять появился этот стук, этот особый топот сначала в одну сторону комнаты, потом в другую. Это было последней каплей, переполнившей его терпение! Или она прибивала гвоздями к полу все его носки, или дрессировала микроскопического пони для выступлений в цирке. Независимо от этого его любопытство достигло предела. Он больше не мог выносить этого ни секунды. Ему надо немедленно выяснить, чем это она там занимается.
Открыв дверь в свою спальню, Трэвис остолбенел. Такого сюрприза он не получал за всю свою жизнь. В комнате стояла Сэм. Она нагнулась и, свесив голову до колен, разглаживала черные в сеточку чулки, облегающие ее ноги. Затянутая в нарядный корсет из красного шелка, который облегал ее, как вторая кожа, она слегка покачивалась на высоких каблуках черных плетеных туфель. Трэвис как зачарованный открыл рот и не мог произнести ни слова.
71 
