26 
— Она проснулась, — объявила одна из женщин, одарив Эвелинду улыбкой.
Эвелинда не смогла удержаться и улыбнулась в ответ, затем посмотрела на пухленькую невысокую женщину, которая, оглянувшись, неожиданно отделилась от остальных и устремилась прямо к Эвелинде.
— О, девочка, ты проснулась! — радостно улыбнулась женщина и, схватив ту самую кружку с напитком, повернулась и протянула ее Эвелинде. — Я принесла тебе немного чудесного медового напитка, и мы готовим для тебя ванну. Каллен сказал, что ты, наверное, захочешь искупаться.
Некоторое время Эвелинда беспомощно смотрела на женщину, пытаясь разобрать ее речь с сильным шотландским акцентом. У Каллена, несомненно, тоже был акцент, однако он в основном молчал, так что проблем с произношением почти не возникало. Женщина говорила очень быстро, и Эвелинде потребовалось время, чтобы понять ее слова. Наконец, усвоив общий смысл, Эвелинда приняла предложенный напиток и смущенно сказала:
— Спасибо.
— Я Элизабет Дункан. Но ты, девочка, можешь называть меня просто Бидди. Все так называют. — Сцепив руки перед собой и сияя улыбкой, Элизабет выжидательно смотрела на Эвелинду: — Маргрид готовит самый вкусный сладкий мед во всей Шотландии. Уверена, тебе понравится.
Эвелинда поднесла кружку к губам и сделала небольшой глоток. Решив, что уловила суть сказанного Элизабет, она перевела взгляд на служанок, толпящихся в ногах кровати. Видимо, они уже наполнили лохань водой и теперь смотрели на Эвелинду с нескрываемым любопытством.
Эвелинда, чувствуя себя слегка неуверенно, улыбнулась служанкам, опустила кружку и сказала:
— Вы правы, Бидди. Медовый напиток действительно очень вкусный.
Бидди просияла в ответ, но тут же посмотрела на служанок, потому что одна из них как раз в это время задела пустое ведро и опрокинула его на камышовую подстилку.
— Ну? Чего вы ждете? Закончили — уходите! У вас полно дел, — прикрикнула Бидди, однако ее тон был не таким резким, как слова. Она казалась скорее раздосадованной, чем рассерженной поведением служанок. Подождав, пока последняя из них скроется за дверью, Бидди повернулась к Эвелинде: — Они все очень милые. Но знаешь, девочка, с ними надо обращаться построже, иначе совсем ничего не будут делать.
Эвелинда только кивнула, шотландский акцент продолжал сбивать ее с толку.
— Теперь я пойду, а ты принимай ванну, я… О! — На полпути к выходу Бидди остановилась, оглянулась назад и слегка нахмурилась. — Я их всех отослала, а тебе надо помочь раздеться. — Она с сомнением посмотрела сначала на дверь, потом на лохань, прищелкнула языком и направилась к Эвелинде. — Думаю, я и сама могу этим заняться.
— Нет-нет, все в порядке… — начала было Эвелинда, однако тут же замолкла: едва пошевелившись, чтобы спустить ноги с кровати, она вновь почувствовала острый приступ боли в бедре и колене. Вздрогнув, она попыталась улыбнуться и кивнула: — Спасибо, пожалуй, я воспользуюсь вашей помощью, если вас это не затруднит.
— Нисколько не затруднит, — уверила Бидди, сочувственно глядя на нее. — Такая долгая дорога, и Каллен говорит, что скакал без передышки. Конечно, теперь это сказывается. Помочь тебе встать?
— Нет, думаю, я смогу… — Эвелинда не стала заканчивать фразу и поднялась с кровати. Сильная боль заставила ее с шумом втянуть в себя воздух, хотя, кажется, впервые за несколько дней ноги не дрожали и не подкашивались. Эвелинда решила, что это добрый знак: теперь, когда не надо больше бесконечными часами сидеть на лошади в одном и том же положении, все быстро заживет. Она с облегчением вздохнула и благодарно улыбнулась Бидди, уже помогающей ей раздеться.
— Боже праведный! — выдохнула женщина, когда платье и сорочка были сняты. Медленно продвигаясь по кругу, она рассматривала синяки. Сейчас они представляли собой малопривлекательную смесь фиолетовых, синих и черных пятен. Эвелинда надеялась, что такая пестрота указывает на скорое заживление, но пока все это выглядело отвратительно.
— Где же тебе так досталось, девочка? — спросила Бидди, покачивая головой.
— Это не Каллен, — поспешно сказала Эвелинда, уже успев привыкнуть к неизбежности такого предположения. — Я упала в реку.
— Каллен? Конечно, нет! — ответила Бидди со смехом, ясно указывавшим на всю нелепость подобной идеи. Затем, став очень серьезной, внушительно произнесла: — Не обращай внимания на всякие сказки. Он не дьявол, а хороший человек. У него доброе сердце. Он никогда не ударит женщину. И его отец тоже был таким.
26 
