Особенно,... 
28 
Адмирал снова внимательно посмотрел на него.
– Да, жутко. Его разорвало на части артиллерийским снарядом. Смерть наступила мгновенно. Это произошло в битве при Кадисе – два фрегата против пяти французских кораблей. Этого вообще не должно было произойти. Теперь останки Эдварда покоятся на дне морском.
– Он действительно был героем? Или просто счастливчиком?
– Не знаю, – уныло ответил адмирал. – Но он получил множество наград. Сейчас он мертв, и на этом, думаю, стоит закрыть тему. А как насчет тебя? Ты тоже везучий?
Джеймс тут же вспомнил множество случаев, когда удача решительно отворачивалась от него.
– Я сам строю свой успех при любой возможности.
«Вот, например, когда встретил дочь адмирала Локвуда в саду графства Кент. Эта женщина знала секреты острова Хейвен».
– Да, случайности порой заводят нас дальше, чем мы думаем, – задумчиво согласился адмирал, разглядывая песок под ногами.
Джеймс глубоко задумался. Он никогда прежде не чувствовал угрызений совести, которые, по его мнению, только мешали жить. Сейчас, смотря на адмирала, он испытывал тяжелейший приступ: на своем пути к справедливости он рисковал растоптать этого человека. Где-то в Хейвене таился ключ, к которому Джеймс подобрался очень близко. В памяти всплыли последние секунды жизни его брата: с запекшейся вокруг рта кровью Пол взял с него обещание, исполняя которое Джеймс и стал человеком-легендой.
Стыд и сожаление о чем-либо не имели места в той ситуации. Но почему-то сейчас переживания брали верх, что совсем не радовало.
– Да я бы привязал этого сэра Эдварда Уэрдинга к дулу пушки, – сказал он, – чтобы он прочувствовал первый выстрел.
– Ты жестокий человек, Ардмор.
– Иначе долго не протянешь. Кстати, английские адмиралы тоже не из самых мирных людей.
Локвуд покачал головой:
– Битва – это другое.
– Хотите сказать, там не пленяют людей, заставляя их молить о пощаде? Те, кого я убил, заслуживали такой участи. Кого унизил – тоже.
– Возможно, но тебе это действительно нравится?
– Боюсь, что так, адмирал. Пираты и каперы – это романтично, но почти все они невероятно жестоки и жаждут крови. В нескольких лондонских библиотеках есть упоминания о пиратах, которые режут женщину пополам, потому что она не захотела сдаться. Вот поэтому я беспощаден.
Несколько минут они шли молча. Изабо прыгала среди волн, беззвучно напевая. Адмирал заговорил первым:
– Ты, наверно, удивился, что тебя спасла семья английского адмирала.
Джеймс пожал плечами.
– Ну, золото и в мусоре блестит.
– Ты мне льстишь. Однако… капитан Ардмор, простите мне мое замечание, но мне не хочется, чтобы моя дочь влюбилась в такого, как вы.
На долю секунды Джеймс остановился.
– Она не влюблена в меня.
– Изабо мне все рассказала: она видела, как ты целовал Диану. Дочь, в свою очередь, не отрицала этого, и ей было очень стыдно.
– Это не означает влюбленность.
Хотя Джеймс уже мечтал взять Диану с собой, показать ей Чарлстон и дом, построенный его отцом. Она бы почувствовала тепло южных ночей и узнала другую сторону характера Джеймса Ардмора. Но вряд ли столь приятным мечтам суждено сбыться.
– Джеймс, я не хочу видеть, как разобьется ее сердце.
«Нет, адмирал, это скорее всего будет мое».
– Из-за меня с ней такого не случится, ведь она мне вообще не доверяет. Я не нравлюсь ей, это точно. Вот уеду, и она сможет влюбиться в лейтенанта Джека.
Адмирал ничего не ответил. На горизонте собирались кучевые облака. Солнце окрасило их верхушки в белый цвет, нижняя часть почернела.
– Что тебе о нем известно? – спросил Локвуд. – О лейтенанте Джеке, я имею в виду.
– То, что я сообщил вам, когда очутился здесь, – ничего. Я никогда не знал его имени. На корабле он не представлялся мне лично.
– И все же ты спас его? Почему?
Джеймс посмотрел на облака, потом на Изабо. Она наклонилась за ракушкой.
– Когда начался шторм, он освободил меня от цепей, дал возможность спастись. Потом я увидел, как вода уносит его, и решил отплатить за помощь.
– Весьма похвально!
– Ну, я уже говорил про золото в мусоре, – сказал Джеймс, снова пожимая плечами. – Кстати, как он сейчас?
– У него сильно болела голова, но он отказывался от помощи, пока не потерял сознание. Джессапу пришлось отнести его наверх. Сейчас он лежит с повязкой на лбу, шторы мы задернули.
Джеймс заложил руки за спину.
28 
