Ощущая кожей солнце и ветер, она была слишком возбуждена, чтобы испугаться, осознав это, слишком довольна, чтобы беспокоиться. Ее наполняло ощущение дикой свободы, словно она испытывала нечто знакомое, любимое, потерянное когда-то.
Возможно… Слишком похоже на неистовый поцелуй предыдущим вечером, но это ей было нужно. Возможно, это глупая потребность, даже опасная. Только один раз.
«Но на этот раз, — поклялась она себе, — я не стану сомневаться».
Успокоившись и собравшись с силами, Кэт снова открыла глаза. Теперь она может смотреть, как солнце разбрасывает алмазы по поверхности воды. Они сверкали, маня и зачаровывая. Рыбацкая лодка, за отходом которой наблюдал Кай, стала на якорь, с нее сбросили сети. «Сейнер с мотней», — вспомнила Кэт. Однажды Кай объяснял, что так называется широкая часть невода, которая часто используется для перевозки менхадена — американской сельди.
Кэт удивлялась, почему Кай не выбрал именно такую жизнь. Он мог бы работать и жить на воде день за днем. «Но не в одиночестве», — вспомнила она с едва заметной улыбкой. Рыбаки держались своим кругом на море и вне его. Не часто Кай решался разделить с кем-то свое общество или свое время.
Из-за вновь обретенной свободы или из-за силы, что была в ней, Кэт подошла к Каю совершенно спокойно.
— Здесь так же красиво, как я запомнила.
Кай опасался, что Кэт снова окажется в опасной близости к нему. Теперь, однако, он обнаружил, что напряжение у основания его шеи ослабло.
— Здесь немногое изменилось.
Вместе они смотрели, как чайки пикируют у рыбацкой лодки, надеясь на легкую добычу.
— Неплохая рыбалка в этом году.
— Ты много рыбачил?
— Время от времени.
— Собирал моллюсков? Кай невольно улыбнулся, вспоминая, как она выглядела, когда он учил ее копать: джинсы, закатанные до колен, босые ноги в песке.
— Угу.
Кэт тоже кое-что вспомнила, но ее единственными воспоминаниями были теплые дни, теплые ночи.
— Я часто представляла, как выглядит остров зимой.
— Спокойно.
Кэт приняла односложный небрежный ответ кивком.
— Я удивлялась, почему ты предпочитаешь такую жизнь.
Кай оценивающе повернулся к ней:
— Неужели?
Возможно, это было ошибкой. Поскольку уже ничего не поделаешь, Кэт пожала плечами:
— Глупо предполагать, что я вообще не думала об острове или о тебе на протяжении четырех лет. Ты всегда вызывал мое любопытство.
Кай рассмеялся. Так типично для нее представить все таким образом.
— Потому что твои упорядоченные вопросы оставались без ответов. Ты думаешь как учительница, Кэт.
— Разве жизнь не предоставляет множественный выбор? — возразила она. — Как минимум два или три варианта. В конечном счете один окажется правильным.
— Нет, в конечном счете он будет неправильным.
Кай увидел, как ее глаза приняли задумчивое, рассудительное выражение. Кэт, он знал, взвешивает все за и против его утверждения. Согласится она или нет, все равно рассмотрит все со всех сторон.
— Ты тоже не изменилась, — буркнул Кай.
— Я подумала то же самое о тебе. Мы оба ошибаемся. Ни один из нас не остался прежним. Так и должно быть.
Кэт отвернулась от него, глядя на восток, затем вскрикнула от удовольствия:
— Ой, смотри!
Не думая, она положила ладонь на его плечо, тонкие пальцы вцепились в тугие мышцы.
— Дельфины.
Кэт наблюдала за ними, десяток, а может, и больше дельфинов прыгали и ныряли в своем музыкальном стиле. Удовольствие с оттенком зависти. «Двигаться вот так, — думала она, — из воды в воздух и обратно в воду. Свобода, которая может свести человека с ума своим великолепием. Но что за безумие…»
— Фантастика, не правда ли? — пробормотала она. — Быть частью воздуха и моря. Я почти забыла.
— Насколько? — Кай так пристально изучал ее профиль, что мог бы выгравировать его в воздухе. — Насколько ты почти забыла?
Кэт повернула голову, только сейчас осознав, как близко друг к другу они стоят. Она неосознанно перебралась к нему поближе, когда увидела дельфинов. Сейчас же не могла видеть ничего, кроме его лица в нескольких дюймах от себя, не могла ощущать ничего, кроме теплой кожи под ее рукой. Его вопрос своей глубиной, казалось, отдавался эхом от поверхности воды, преследуя ее.