Особенно,... 
171 
Он был в брюках и рубашке, но ее это не обескуражило.
— Иди сюда. — Она похлопала по постели. — Столько лет!
Ничего не могу с собой поделать — жду не дождусь.
Он с опаской подошел к кровати. Чего она от него хочет? Он был готов отдать ей свое тело, но она могла бы и не торопить события.
— Ты раздеваться не думаешь? — справилась она. Так мужчина, забавляясь, разговаривает с оробевшей девственницей.
Росс опять чувствовал себя дураком. Он снял рубашку, выпутался из брюк, но трусы решительно оставил на месте, чтоб прикрывали сокровища Конти.
— Так-то лучше, — похвалила она, гостеприимно протягивая к нему руки.
Он подумал о ее фантастических сиськах — они должны его завести.
Закрой глаза и думай о Карен.
Почему Карен? Она его больше не возбуждает.
Все равно закрой глаза, охламон.
Опять она набросилась на него со своим языком, пройдясь им по его зубам, деснам, облизав небо резкими короткими рывками.
— Помнишь, что ты говорил на своем приеме? — прошептала она. — О том, как у нас было чудно? И что больше так хорошо тебе ни с кем не было. Помнишь, Росс?
Они вправду так говорил?
Ее язык скользнул ему в ухо, и в первый раз он почувствовал возбуждение. Запах ее возвращал ему теплые липкие воспоминания. Мускусный, женственный… запах Сейди. Он вдохнул всей грудью. У каждой женщины свой особенный аромат, а это-то его и распаляло.
Он дотянулся до ее грудей, и его захлестнуло разочарование.
Их не оказалось. Лучшая двойня Голливуда превратилась в два твердых маленьких холмика, едва с пригоршню.
— Что с твоими сиськами? — задохнулся он.
— Подправила.
— Они и так были в порядке!
— Нет, не были.
— Я так любил твои сиськи.
— Ну, прости. Знала бы, что через двадцать шесть лет ты вернешься, ни за что бы с ними не рассталась.
Он нажал на ее соски. На ощупь как резиновые.
— Ты сделала большую ошибку. — Он тяжело вздохнул.
— Ради бога! — огрызнулась она. — Мы будем трахаться или служить панихиду по моим сиськам? — Помолчала, затем добавила:
— И мне кажется, следует тебе знать, Росс, что любой мужчина, который не желает схлопотать ярлык тупого шовиниста-самца, не называет их больше сиськами.
— Ты изменилась, Сейди, — сказал он печально.
— Черт возьми! Надеюсь.
Бадди встретился с менеджером, которого порекомендовала Сейди. Тот отнесся к нему как к важной персоне. А почему бы и нет?
Раз он будет зашибать пятнадцать тысяч в неделю, едва ли его можно считать ничтожеством. Ему и в голову не пришло, что в клиентах у того есть люди, которые зарабатывают миллионы, и что согласился он вести его, Бадди, дела, только чтобы сделать одолжение Сейди.
— Сейди сказала, что вам нужна машина, — сообщил он. — Могу организовать блестящую сделку на совершенно новый «Мустанг ГТ». Вас это интересует?
— У меня нет денег… пока.
— Ничего. Об этом позаботились. Когда вам начнут платить, сумму удержат. Что касается наличных, сколько вам сейчас нужно?
Иной раз Бадди казалось, что стоит ему себя ущипнуть, и он проснется. Было просто невероятно, что наконец-то все идет как надо. Все, кроме Ангель…
Он забрал машину в субботу вечером. Она была черной, с кожаной обивкой, а самое отличное в ней — четыре динамика и встроенный магнитофон. Он поехал прямо в «Тауэр Рекорде»15, где накупил кассет на двести долларов. В основном «Роллингов».
Их ранние записи. Потом носился кругом. «Не то, что нужно», «Джампинг Джек Флэш»и другие прекрасные старые хиты.
Он думал, как ему найти Ангель. Домой, как он надеялся, она еще не успела сбежать.
Бадди нахмурился. Может, дать объявление в голливудские газеты — вдруг кто-нибудь ей покажет? Единственная загвоздка, что и Сейди их увидит.
Утром в воскресенье он отправился в Палм-Спрингс раньше времени. Машинка летела как ракета, и в Спринте он приехал в девять, на час раньше.
Остановился позавтракать, но обнаружил, что потерял аппетит. Он мрачно глазел из окна машины. Только одно у него желание — поскорее разделаться с этим эпизодом.
Утром в воскресенье Сейди проснулась раньше Росса и заторопилась в ванную, чтобы подправить то, что было повреждено деяниями прошлой ночи. Вид у нее был ужасный. Черные волосы взлохмачены и спутаны. Остатки красиво наложенной косметики втерлись в кожу. Под глазами мешки, а резкие морщины, безжалостно выдающие возраст, обозначились еще глубже.
171 
