13 
Так родилась новая Фелисити Браун. Мне было так хорошо, что хотелось летать! Я перепробовала всех и вся. Мне открылась совершенно новая жизнь, в Бурнмауте стало вдруг тесно, и я уехала в Лондон. Отец к тому времени уже был рад от меня избавиться, а мать, по-моему, пролила немало слез.
Итак, я прибыла в Лондон, высокая, худая, простоволосая — но преисполненная решимости. В двадцать два года я уже стала Фонтэн — классной фотомоделью. Кое-какие фокусы позволили мне превратиться в ослепительную блондинку и покорить весь Лондон.
Когда я познакомилась со своим первым мужем, Полем, денег и мужчин у меня было уже предостаточно. Поль был воплощением очарования. Высокий, стройный, расслабленный, с зелеными с поволокой глазами и прекрасным телом. Перебивался он, снимаясь в кино или в рекламных роликах, но главным образом зарабатывал на жизнь тем, что сопровождал богатых дам. В постели он был божествен и почти не уступал мне по части разных трюков. Это был первый мужчина, которым я по-настоящему наслаждалась.
В один прекрасный день мы поженились. Свадьба понаделала много шума — от газетчиков и фоторепортеров не было отбоя. Вскоре жизнь вошла в привычную колею — я работала, Поль прохлаждался: выпивал, играл в казино, изменял направо и налево, но я безропотно терпела — мне казалось, что я люблю его.
Все вокруг говорили, что я ненормальная. Но, должно быть, я все еще не могла расстаться с прежней Фелисити Браун и жила иллюзией, что брак мой еще наладится.
В двадцать девять лет, увидев себя как-то раз в зеркале, я всерьез призадумалась. Вот уже семь лет я была самой модной фотомоделью, а для моей профессии это огромный срок. Сколько я еще продержусь? Поль по-прежнему транжирил мои деньги. Не за горами было тридцатилетие. Долго ли еще журналы будут нарасхват печатать мои снимки на разворотах и обложках?
К тому же я устала. Хлеб у фотомодели вовсе не такой простой, как может кто-нибудь подумать. Постоянное напряжение, изнуряющее мелькание парикмахеров, гримеров, ослепляющие фотовспышки, тяжелые, противоестественные для тела позы…
Я, конечно, давно перестала хранить Полю верность — после полугода совместной жизни мы согласились, что ограничиваться только друг другом просто нелепо. Кстати говоря, мы довольно часто участвовали в «групповухах», получая от них огромное удовольствие. А что — занятие и в самом деле весьма увлекательное.
В конце концов я пришла к заключению, что Поль для меня — непозволительная роскошь, и начала поглядывать по сторонам в поисках более подходящей кандидатуры.
С Бенджамином мы познакомились в Сен-Морице. Меня привезли рекламировать меховые шубки, а Бенджамин отдыхал там со своей омерзительной женой и не менее отвратительными детьми. Встретились мы на какой-то званой вечеринке. Я уже знала, кто он такой. Нам удалось перекинуться парой слов.
— Могу я увидеть вас в Лондоне? — спросил Бенджамин.
Ростом он едва доходил мне до плеча. Я дала ему свой телефон.
Ровно пять недель спустя он сообщил, что готов подать на развод. Я вела свою роль исключительно осторожно и позволяла ему все, кроме самого главного. Бенджамин просто исходил от желания. У Тони есть похабное выражение: «У меня уже на тебя стоит, крошка!» Так вот, точнее нельзя описать состояние Бенджамина в то время.
Развод с Полем никаких сложностей не представлял. Бенджамин взял все расходы на себя, и Поль охотно согласился, поскольку получал совершенно невероятные отступные. С женой Бенджамина тоже обошлось без хлопот. Она безропотно согласилась. Еще бы — отхватила такой куш! И не только сама, но и детки. Мы с ней никогда не общались, а вот с Беном-младшим и с Александрой мне предписано время от времени встречаться. Зануды они страшные. Бену уже двадцать, он — укороченный отец. А Александра скорее всего пошла в мать, такая же унылая и бесцветная.
Вот и вся моя история. Наша с Бенджамином свадьба стала событием года. Медовый месяц мы провели на новой яхте, которую он приобрел специально по этому случаю. Бенджамин ни в чем не отказывает мне. Время от времени я завожу нового любовника, так что можно сказать, что я счастлива.
Куда только подевалась Фелисити Браун — вот вопрос.
К моему приходу Ванесса еще не оделась. Огромные груди колыхались под голубым халатом. Она уписывала тосты с медом и читала колонку светских сплетен.
В наших кругах очень важно, чтобы твое имя почаще мелькало в газетных столбцах. Ванесса — еще та штучка. Не будь она такой богатой, она стала бы первой потаскухой Лондона. Муж ее, Леонард, насколько мне известно, тоже содержит какую-то прошмандовку, для которой снимает квартиру, но я Ванессе об этом не рассказываю. Зачем?
13 
