9 
Фонтэн с компанией пожаловала в половине второго. Роскошная белая норка до самого пола. Гладкая высокая прическа, брильянтовая диадема. Выглядит сногсшибательно! Рядом Бенджамин — чуть выше ее плеча; толстый, никак не отдышится. Кто бы мог подумать, что еще утром она стояла в моей спальне, привалившись к стене и бесстыже раскорячив ноги!
На миг меня обуяло желание заорать: «Она моя»! — но вместо этого я поспешил навстречу почетным гостям — само воплощение радушия и дружелюбия. Поцелуи, ахи-охи, пожатие рук — «как я рад вас видеть!»— и прочая дребедень. Ванесса тоже приволокла мужа. Хорошенькая, как куколка. Воздушные волосы, колышущиеся под шифоновым платьем груди. Целуя ее в щечку, я украдкой провел пальцем по соску. Ванесса вспыхнула, а я обменялся рукопожатием с ее мужем. Меня так и подмывало поинтересоваться, как поживает Вероника, его любовница. Еще с ними была пожилая французская чета, незнакомый моложавый тип и совсем юная девчушка. Она держалась особняком, и видно было, что шум и веселая свободная обстановка явно ее смущали. Одета она была скромно, в простое шерстяное платье, чуть длинноватое, на мой вкус, с ниткой жемчуга на шее. Длинные блестящие каштановые волосы зачесаны назад и схвачены на затылке жемчужной заколкой. Косметики почти никакой. Назвать ее красивой я бы не решился, но было в ней нечто такое, от чего у меня прямо дух перехватило и засосало под ложечкой. Может, всему виной карие невинные глаза, в которых чудилось легкое презрение. Да, эта девушка была не из тех, кто ломает голову над тем, в чью бы постель прыгнуть да как бы укоротить уже и без того сверхкороткую юбку. Молоденькая, лет семнадцати-восемнадцати. Я сразу понял, что она должна стать моей. И не так, как все.
Гости расселись. Я заволновался — неужели никто меня не представит? Фонтэн распоряжалась насчет шампанского, не забывая посматривать по сторонам. Несколько раз помахала кому-то. Потом муж Ванессы увлек ее танцевать. Если у Фонтэн и есть недостатки, то один из основных — абсолютное неумение танцевать. Приятно сознавать, что хоть в чем-то Фонтэн далека от совершенства. Она начисто лишена чувства ритма — дергается, словно худосочная марионетка, и только.
Я улыбнулся парню, который сопровождал мою кареглазую принцессу, протянул ему руку.
— Тони Блейк, — сказал я, вложив в голос все свое обаяние. Девушка даже не взглянула в мою сторону. Она со скучающим видом разглядывала что-то посреди зала. Парень ее явно был не от мира сего. Выскочка какой-то. И фанфарон.
— О, Тони, — вмешался Бенджамин. — Вы разве не знакомы с Питером Линкольном Смитом?
Имя это еще как было мне знакомо. Отца этого парня я видел уже несколько раз. Он владел половиной Лондона.
— А это моя дочь Александра, — горделиво добавил Бенджамин. — Только сегодня вернулась из Швейцарии.
Дочь Александра! Челюсть моя так и отвисла — по-моему, минут на пять. Его дочь!
— Здравствуйте, — неприветливо бросила девушка. Тут встряли французы, и мне пришлось ублажать их болтовней. Их дочь, оказывается, часто бывала здесь, так что они обо мне наслышаны. Знал я их дочь — расфуфыренную светловолосую грымзу в наимоднейших парижских шмотках, которая мнила себя неотразимой. И трахалась со всеми подряд. Я ее не пробовал, а вот Сэмми не удержался. Приговор был однозначный — больше ни-ни!
Бенджамин начал приставать к фанфарону, уговаривая его потанцевать с Александрой. Та зарделась, стала отнекиваться. Питер Линкольн Смит оказался между двух огней, ломая голову, кому угодить — отцу или дочке. Папаша все же перевесил, и упирающуюся Александру увели на площадку. Тело, похоже, было у девчонки что надо. Только платье, к сожалению, слишком закрытое, так что приходилось домысливать. Не знаю, что со мной приключилось, но мысли мои вновь и вновь возвращались к Александре. Девчонка совершенно захватила мое воображение. А ведь я даже словом с ней не перекинулся — наверняка она была Испорченной Богатой Стервой. Да и дельце могло оказаться щекотливым. Мог ли я позволить себе такой риск?
Фонтэн вернулась к столу, запыхавшаяся, раскрасневшаяся в своей белоснежной норке. Теперь, когда все налюбовались ею, она соизволила ее снять и осталась в облегающем черном платье с глубоким вырезом на спине. Да, эта милашка умела себя подать.
Я вернулся к своей компании и заказал себе виски. Подоспел Мэсси с худенькой угловатой манекенщицей Сьюки. Вид у Сьюки был экстравагантный: короткий ежик на голове, юбка один пупок прикрывает, и на вымазанном белой краской лице — разрисованные клоунские глаза.
9 
