50 
— Заверни Бетси, — сказал он, протягивая ей дождевик.
— Спасибо, — неловко поблагодарила Ноэль. — Как нога, очень болит?
— Не поднимай шума из-за пустяков, — отрезал он.
Ну и ладно! Не хочет сочувствия — так и не получит. Пусть хоть гангрену себе заработает! Однако Ноэль невольно с тревогой покосилась на колено Филипа.
— А ты возьми вот это. — И он накинул ей на плечи куртку, хоть и не непромокаемую, зато теплую. — А теперь давай-ка отойдем подальше от этих деревьев. С нынешней моей удачей я, верно, притяну к ним первую же молнию. Кажется, где-то чуть дальше по дороге я видел телефонную будку.
Ноэль покосилась на Филипа с опаской. Он не распекал ее за глупость и бестолковость, но это был лишь вопрос времени. А хуже всего сознавать было то, что она это заслужила. И как только она могла вести себя столь неразумно?
Они медленно побрели вверх по склону. Чуть ниже вершины холма одиноко стояла телефонная будка. Прежде Ноэль недоумевала, чего ради ее там поставили, сейчас же готова была расцеловать тех, кто это сделал.
Филип наскоро переговорил с кем-то и повернулся к спутнице.
— Я все уладил. Сейчас за нами вышлют машину. Давай-ка мне Бетси, она тяжелая.
У Ноэль и впрямь уже ныли плечи.
— Ты, надо полагать, вне себя от злости? Она посмотрела на полузатопленный «порше».
— Это вопрос или обвинение?
Ноэль смахнула с глаз прядь мокрых волос. Она понимала, что сама ступила на скользкую почву.
— Честно говоря, эту стадию я уже миновал. «Вне себя от злости» — и в слабой степени не описывало приступа щемящего ужаса, который он испытал, когда машина направилась мимо него к реке. Филипу хотелось бы объяснять этот страх недавней своей встречей с разбушевавшейся водной стихией во Франции, но он знал: дело совсем в другом. Даже намек на то, чтобы потерять свою новообретенную семью, страшил его как ничто в жизни.
— Обычно здесь совсем не глубоко.
— Да, ты уже говорила.
Острое желание придушить Ноэль собственными руками прошло. Другие желания — остались. Лиф намокшего платья опустился еще на пару дюймов, так что стали видны розовеющие соски. По здравому размышлению Филип решил не обременять Ноэль этими сведениями.
Она вздохнула, сдаваясь.
— Ну ладно, прости… Я не хотела топить твою машину в ручье.
— Реке, — не преминул поправить он.
Что ж, если он ждет от нее признания ошибки, — его право.
— В реке, — не без труда выдавила Ноэль. — Я возмещу ущерб.
— А костюм и ботинки? — поинтересовался он, оглядывая то, во что превратилась его одежда.
— И их тоже.
Филип присвистнул, приведя этим Бетси в восторг.
— Все вместе влетит тебе в кругленькую сумму! И снова свистнул, уже только ради дочкиного удовольствия.
Малышка взирала на отца с собачьим обожанием в глазах. Да уж, подумала Ноэль, что мать, что дочь — одного поля ягоды.
— И ты, конечно, столь стеснен в средствах, что потребуешь возмещения прямо сейчас? — не удержалась она от язвительного укола.
— Да нет, сойдет и на следующей неделе.
Лицо у Ноэль вытянулось. Однако в следующую секунду подбородок снова воинственно взлетел вверх.
— Отлично!
— Значит, договорились.
Ноэль скрестила руки на груди.
— Эй, не вешай нос! Можно уладить все и другим образом. Я как раз собирался предложить, тебе оплату натурой. Только вот трудновато будет определить, сколько потребуется… гмм… взносов… если ты понимаешь, о чем я.
— Ну да, со мной можно не деликатничать, — ледяным тоном отозвалась Ноэль.
— Сколько, скажем, за первоклассный автомобиль? Ага, давай-давай, топай ногой. Нет ничего лучше для правильной циркуляции крови. Пожалуй, и я немножко потопаю.
Что он и сделал к радости Бетси. Малышка давно так не веселилась.
Ноэль смотрела, как Филип исполняет импровизированный боевой танец, с непринужденной грацией двигаясь под воображаемые тамтамы. Пряди спутавшихся волос разлетелись, по загорелым щекам струилась вода.
— Ты отвратительный, грубый и вульгарный! — заявила Ноэль, хотя думала совершенно иначе.
Прекрасный, дикий и обворожительный! Сердце билось в ее груди учащенно, от восхищения перехватывало дыхание. Как же он красив!
Филип остановился, хотя хохочущая Бетси была совсем не прочь продолжить развлечение. На его лице все явственней проступала улыбка. Внезапно и до Ноэль дошла вся нелепость ситуации… Губы ее дрогнули — и в следующий миг все трое уже заливались неудержимым смехом.
50 
